Пленные красноармейцы
“На основании германских документов…. Между 22 июня 1941 года и концом войны в германский плен попало около 5,7 млн. красноармейцев. Из них 930 000 человек к началу 1945 года всё ещё находились в немецких лагерях. Максимум один миллион был освобождён из плена – большинство в качестве так называемых “добровольных помощников” для (часто вынужденной) вспомогательной службы в вермахте. Ещё 500 000 человек….бежали из плена или были освобождены Красной Армией. Остальные пленные в количестве около 3 300 000 человек (т.е. 57,7% от общего числа) погибли.
Для сравнения можно указать, что из 232 000 английских и американских солдат, находившихся в руках немцев, до конца войны умерли 8348 (т.е. 3,5%). Из 3 155 000 немецких пленных в Советском Союзе, по оценке одной комиссии историков ФРГ, погибло примерно 1 185 000 человек (37,5%)…..
..к концу 1941 года насчитывалось почти 3,5 млн. пленных советских красноармейцев ….
Проведение германской политики в отношении советских пленных не в последнюю очередь облегчалось тем, что международно-правовые обязательства обеих сторон в военной области не были однозначными. К моменту германского нападения СССР окончательно не ратифицировал Женевскую конвенцию о военнопленных 1929 года, и не признавал себя связанным Гаагской конвенцией 1907 года о ведении военных действий на суше……
Самое позднее в августе 1941 года в кругах Красной Армии стало ясно, что Сталин и руководство армии хотели любой ценой воспрепятствовать тому, чтобы красноармейцы попадали в плен. Уже Устав внутренней службы Красной Армии предусматривал, что советский солдат не может быть взят в плен; если же он сдастся, то это является изменой родине. Первые же крупные сражения в котлах под Минском и Смоленском, в ходе которых более 600 000 советских солдат попали в руки вермахта, усилили у патологически недоверчивого Сталина подозрение, что здесь замешано предательство. 16 августа 1941 года вышел приказ № 270, в котором, в частности, говорилось, что офицеры и политработники, которые сдаются в плен, должны рассматриваться как дезертиры, а их семьи должны быть репрессированы……
Полная ясность в отношении позиции советского правительства возникла не позднее августа 1943 года. Чтобы дать понять советским военнопленным, что они не могут рассчитывать ни на какую помощь, верховное командование вермахта дало указание огласить во всех лагерях заявление, сделанное Кремлём в адрес Международного комитета Красного Креста:
“Россия не имеет своих военнопленных во враждебных странах. Русские, попавшие в руки врага, не выполнили своего долга погибнуть в бою. Вследствие этого глава русского государства не заинтересован в том, чтобы способствовать установлению международной переписки с военнопленными.”
При этом германской стороне не нужно было прибегать к фальсификации. С подобными заявлениями выступили тогда советские послы в Анкаре и Стокгольме.
Советские пленные, которые, как правило, сдавались лишь после отчаянного сопротивления, должны были чувствовать себя преданными собственным правительством, которое не делало ничего, чтобы облегчить их участь. Сознание того, что собственное правительство, которое вынудило их к фатальным битвам в окружении, тем самым, к плену, а теперь рассматривало их как предателей и не делало ничего, чтобы облегчить их ужасную долю, было для части пленных последним толчком к решению пойти на службу к немцам…..
Как в Советском Союзе обращались с собственными пленными, которые бежали из плена или были освобождены или репатриированы после войны ….Многие были расстреляны, так как их сочли вражескими шпионами, другие посланы в штрафные батальоны, где у них почти не было шансов выжить, а третьи, избежав серьёзного наказания, были вновь включены в состав частей действующей армии. ….Для советских военнопленных, которые встретили конец войны в лагерях, с репатриацией на родину страдания не кончились. В других странах пленные были встречены на родине со всеми почестями, были приняты меры, чтобы компенсировать им вынесенные лишения и облегчить включение в нормальную жизнь. Национальная лояльность немецких военнопленных в Советском Союзе никогда не подвергалась сомнению.
Вернувшись на Родину, они могли рассчитывать на особое сочувствие со стороны немецкого населения. Даже в Японии, где, подобно СССР, сдача в плен считалась тяжелейшим преступлением, полное поражение страны привело к переосмыслению отношения к пленным. Так как без всяких условий капитулировала целая нация, индивидуальная капитуляция потеряла свой характер бесчестья.
Иначе было в Советском Союзе. Сразу после капитуляции Германии Сталин приказал организовать при фронтовых армиях 100 “фильтрационных лагерей”, в которых бывшие пленные, по 10 000 в каждом, должны были пройти проверку со стороны контрразведки “Смерш”. У пленных, правда, создавалось впечатление, что они избегнут наказания: “Родина зовёт!” – так называлась газета, издававшаяся для пленных, ожидавших в Германии своей репатриации. “Родина вас простила!” – могли они прочитать там. До 1 октября 1945 года было “профильтровано” 5, 2 млн. советских граждан – пленных, рабочих принудительного труда, но также и жителей оккупированных советских территорий. До сих пор неизвестно, каков процент тех, кто был приговорён к наказанию.
Приговоры к смертной казни выносились, по-видимому, только высшим офицерам. Пленные, прошедшие проверку в “фильтрационных лагерях”, по большей части, как кажется, были приговорены к 10 годам каторжных работ. Тот факт, что вернувшиеся на Родину вынесли в германском плену тяжелейшие испытания, ни в малейшей степени не повлиял на решение Сталина. Что при всем этом речь шла не об установлении индивидуальной вины каждого, видно из того, что те пленные, которые в роли лагерных полицейских сотрудничали с немцами и мучили своих же товарищей по плену, получили ту же меру наказания, что и их жертвы. Но и те, которые избежали приговора и нового заключения в лагере, несли нас себе клеймо; они подвергались особой регистрации и находились под подозрением у органов госбезопасности.
Весной 1957 года, после XX съезда партии, на котором Хрущёв разоблачил преступления Сталина, осуждённые были амнистированы и выпущены на свободу. Ко многим фактам “чёрной иронии” в их судьбе относится и тот, что ещё в 1955 году, в связи с так называемой “аденауэровской амнистией” были амнистированы советские граждане, отбывавшие наказание в каторжных лагерях за сотрудничество с немцами. Амнистия весны 1957 года не означала, однако, полной реабилитации бывших военнопленных. Вопрос о полной реабилитации рассматривался после XX съезда, но она так и не была осуществлена. Бывшие военнопленные хотя и вышли на свободу, но продолжали носить на себе клеймо. Их укоряли в том, что они “отсиживали время”, “ели фашистский хлеб”, не имея ни малейшего представления о том, что это означало в действительности. Как и во времена Сталина, пребывание в плену считалось пороком, который носители его старались скрывать. Вплоть до 80-х годов в официальных анкетах требовалось указывать даже пребывание в плену близких родственников……
И в брежневские времена судьба бывших советских военнопленных оставалась запретной темой. Поэтому неудивительно, что первое детальное исследование судьбы советских военнопленных, вышедшее в свет в 1978 году в ФРГ, хотя и было сразу же переведено на русский язык для внутреннего пользования в Институте военной истории при советском Министерстве обороны, но одновременно под грифом “совершенно секретно” было спрятано под замок…….
Конечно, верно то, что в первые недели войны тысячи советских солдат перебежали на сторону немцев, то есть, как гласило обвинение в адрес всех бывших военнопленных, “направились в плен”. Однако даже при поверхностном ознакомлении с германскими военными документами не остаётся никакого сомнения в том, что лишь незначительную долю пленных составляли перебежчики. Уже после первых крупных сражений в “котлах” в августе 1941 года немецкие командиры в войсках потребовали отмены приказа о комиссарах, так как после известий о расстрелах перебежчики исчезали, а советские солдаты стали оказывать ожесточённое сопротивление. За 1941-1944 годы, когда германская пропаганда предпринимала огромные усилия, чтобы побудить красноармейцев к переходу линии фронта, существуют статистические данные: в 1942 году было 79 769 перебежчиков, в 1943 – 26 108, а в 1944 году – 9 207. Но за этот же период было взято в плен 2 400 000 советских солдат. Любой ценой удержать линию фронта – отвечало целям германского командования, которое стремилось уничтожить Красную Армию в ходе сражений в “котлах”. Отрезанным от собственного тыла красноармейцам не оставалось иного выбора, как капитулировать, когда у них иссякли боеприпасы, горючее и провиант. Альтернатива могла состоять лишь в том, чтобы подвергнуть себя массовому уничтожению, без возможности оказать сопротивление и без малейшего военного смысла”.
