Недавно в Риме эксперты Продовольственной и сельскохозяйственной Организации Объединенных Наций думали, что делать с ценами на зерно, стремительно растущими с июля. Вывод специалистов: продовольственного кризиса в мире пока нет, но дефицит предложения налицо, а значит, еда будет дорожать и дальше. Уже сегодня цены на продукты растут стремительнее, чем на энергоносители. При этом засухи и неурожаи, а также спекулятивная игра на бирже — отнюдь не главные причины продовольственного дефицита. Эксперты, опрошенные «Итогами», назвали два фактора, дестабилизирующих мировой рынок еды. Это набирающее обороты производство «пищевого» бензина — этанола — и стремительный рост потребления продовольствия в развивающихся странах. Речь прежде всего идет о Китае, в чьей национальной кухне в последнее десятилетие случилась революция. И именно она в ближайшем будущем будет диктовать мировые цены на съестное.
Людей много, рыбы мало
Однажды, оказавшись на рынке в Южном Китае и удивившись скудости рыбного прилавка, корреспондент «Итогов» поинтересовался у местных рыбаков причинами дефицита. В ответ получил философское: «Жэнь хэнь до, юй хэнь шао» («Людей много, рыбы мало»). Рыбак попал в самое сердце китайской, да и всей мировой продовольственной проблемы. Еще совсем недавно рацион большинства китайцев не отличался разнообразием — им было вполне достаточно пиалы риса с овощами. Могли все это еще «усугубить» рисовой пампушкой. Ныне же обеспеченные китайцы стали потреплохо мне мясо, рыбу, яйца и даже молочные продукты, которые в традиционной китайской кухне в принципе отсутствуют. Например, сегодня китайские горожане в три раза больше потребляют мяса, чем крестьяне. Соответственно растет и его производство. В 2008 году оно превысило 70 миллионов тонн, увеличившись с 1978 года, то есть с момента начала реформ, почти десятикратно.
Недельный рацион обеспеченной пекинской семьи стоит чуть более 1000 юаней (155 долларов). Что для немалого числа горожан является серьезной, но не такой уж неподъемной суммой. Численность среднего класса в Китае стремительно растет, и его рацион становится все более западным. Когда около двух десятилетий назад в ряде крупных городов Китая появились первые рестораны быстрого питания, мало кто верил в их успех: мол, легко усвояемый китайский «цай» (пища) и калорийный американский фастфуд — вещи несовместимые. Но прогнозы не сбылись. Сегодня уже 65 процентов населения Поднебесной являются потребителями фастфуда (в России, для сравнения, — только 33 процента). Или еще один факт. Как писала недавно The Wall Street Journal, именно спрос в Китае обеспечил рекордный рост цен на вина Chateau Lafite Rothschild — летом цена на это бордо подскочила почти до 23 тысяч долларов за ящик, 1900 долларов за бутылку.
Самое удивительное: в связи с недавними молочными скандалами в Китае выяснилось, что сегодня почти 300 миллионов китайцев (то есть каждый четвертый) стали потребителями молока и молочных продуктов. Объяснение этому феномену берет начало в 1999 году. Именно тогда был дан официальный старт государственной кампании, задачей которой было приучить детей в КНР пить молоко. Цель — догнать и перегнать по росту и весу сверстников из других стран, особенно из Японии, с которой Китай ведет негласное соревнование по типу советского: «Догоним и перегоним Америку». Спецслужбами КНР была подготовлена справка, в которой указывалось, что японские дети стали обгонять своих китайских сверстников по габаритам. Сей безрадостный факт настолько огорчил высшее китайское начальство, что тут же было принято решение развернуть кампанию под лозунгом: «Стакан молока в день — два сантиметра в год».
В итоге потребление молочных продуктов в КНР возросло колоссально. Если до начала кампании оно составляло не более пяти литров на человека в год, то к 2008 году увеличилось в шесть раз. Разумеется, рост потребления молочных продуктов напрямую связан с их производством. И вот Поднебесная, еще недавно практически не знавшая вкуса молока, вошла в тройку лидеров по надоям — после США и Индии, оттеснив на четвертую позицию Россию. Темпы впечатляют: если в 2003 году в Китае произвели 16 миллионов тонн молока, то через четыре года — уже более 36 миллионов тонн. Однако своего продукта КНР не хватает. Тем более что его производители зачастую не озабочены качеством. В итоге это привело к скандалу с меламином. Поэтому Китай активно закупает сухое молоко у его немногочисленных экспортеров — Новой Зеландии, Австралии, Аргентины и Белоруссии. Все остальные страны мира производят молоко лишь для собственного потребления, а экспортируют только готовую продукцию — в основном сыры и сливочное масло, которые в Китае так и не прижились. Забота китайского руководства о подрастающем поколении сильно подняла цены на молоко как в мире, так и в самом Китае. К примеру, цена литрового пакета в Пекине выросла до 18 юаней (чуть более 80 рублей). Это в два-три раза дороже, чем в России. Понятно, что китайский спрос оказывает мощное давление на мировые цены на сухое молоко.
И так по всей продуктовой цепочке. Чтобы удовлетворить спрос населения на мясо и молоко, нужно выращивать скот, а значит, необходимо больше корма. Ныне 70 процентов кукурузы, сои и половина урожая батата в Китае идут на корм скоту. В среднем для получения килограмма свинины — основного мясного продукта в КНР — требуется 5—7 килограммов зерна.
С тем, что растущий спрос толкает вверх цены, власти КНР борются всеми возможными, в том числе и абсолютно не рыночными, способами. К примеру, в 2008 году Госсовет (правительство) принял циркуляр, согласно которому производители зерна, масла, мяса, молока и куриных яиц обязаны «направлять в правительство на утверждение план-заявку за десять дней до планируемого повышения цен». В свою очередь, Госсовет может план одобрить либо отклонить, основываясь на «разумности уровня повышения цены». Неудивительно, что в Китае в последние годы наблюдается низкий уровень инфляции. Однако сдерживать ее становится все труднее. Известно ведь, что в КНР проживает 22 процента населения Земли, в то время как на Поднебесную приходится лишь 7 процентов сельхозземель нашей планеты. Нежирно для столь густонаселенной страны, и потому, чтобы в условиях бурного экономического развития не допустить сокращения угодий, власти КНР даже установили «красную линию» — это 120 миллионов гектаров обрабатываемой земли. «Иначе, — считает главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Яков Бергер, — страна станет действительно зависеть от ввоза зарубежного продовольствия. Хотя по некоторым видам продовольствия Китай уже сейчас весьма сильно зависит от импорта. Это, например, касается сои». Нехватку собственных сельхозугодий Китай пытается разрешить, приобретая пахотные земли за границей, особенно активно в Африке.
Кушать продано
Китай пока что обеспечивает себя продовольствием более чем на 90 процентов. Однако цифра эта, считают эксперты, будет стремительно уменьшаться. По словам Якова Бергера, «в 2003 году в среднем за год у городского жителя уходило на питание 2417 юаней, или около 11 тысяч рублей. В 2009 году эта сумма увеличилась до 4475 юаней, 20,5 тысячи рублей». Если учесть, что и сегодня городской житель в США тратит на еду в 13 раз больше, чем китайский горожанин, то становится понятно, насколько велик резерв для роста потребления в КНР. И какие бы меры ни предпринимали власти, остановить процесс они не могут. По мнению заведующего отделом экономических исследований Института востоковедения РАН Александра Акимова, «ситуация будет развиваться по японскому сценарию». Еще недавно Япония имела мощное сельское хозяйство. Но сегодня Страна восходящего солнца вынуждена в больших объемах импортировать даже те продукты, которые составляют основу ее национальной кухни, — рис, рыбу и морепродукты.
Дело в том, что американцы и их коллеги по мировому «продовольственному пулу» поставили японцам условие: мол, мы покупаем вашу промышленную продукцию, а вы — наши сельхозпродукты. США на сегодня — крупнейший экспортер продовольствия. Вывоз еды — второй после экспорта капитала способ поддержания американского платежного баланса. Отсюда и накал страстей по поводу экспорта «ножек Буша», например, в Россию.
Той же стратегии придерживаются и власти Евросоюза. Огромное количество товаров, произведенных в КНР, поступает в Европу. Чем она может ответить на эту экспансию? «Прежде всего, — указывает Александр Акимов, — экспортом своей «продовольственной группы» в Китай. Если США и ЕС начнут переориентировать экспорт продовольствия в сторону Китая, то это будет иметь весьма существенные последствия». Китайские крестьяне не выдержат конкуренции с дотируемой государством едой с Запада. В КНР окончательно восторжествует промышленная революция, а огромному населению китайских городов будет требоваться все больше импортного продовольствия.
Как полагают эксперты Financial Times, структурные сдвиги в потреблении могут вызвать в этом десятилетии рост цен на сельхозпродукцию примерно на 20—50 процентов от среднегодового уровня десятилетия нулевых. Еще в 2007—2008 годах страны с недостаточным объемом собственного сельхозпроизводства потратили более 28 миллиардов долларов на импорт одного только зерна, что вдвое больше, чем в 2002 году. Однако считать, что мир объедает средний класс Китая или, допустим, Индии, где ситуация развивается аналогично, было бы, как говорит Александр Акимов, «не совсем корректно». По его словам, не менее завидный аппетит демонстрирует индустрия биологического горючего, или этанола, которая на сегодня потребляет около 30 процентов американского урожая кукурузы. Еще одним крупным производителем этанола является Бразилия, где этим альтернативным топливом обеспечивается почти половина всех потребностей страны в бензине. Во многом благодаря этим двум странам производство биотоплива в мире удваивается каждые несколько лет. Коль скоро Америка является крупнейшим поставщиком зерна на мировой рынок, то весьма значительный кусок производимой в мире еды попросту сгорает в автомобильных моторах.
Отношения на мировом продовольственном рынке очень напоминают ситуацию, которая сложилась на рынке энергоресурсов. И там и там имеются эффективные поставщики, которые доминируют, создавая официальные или неформальные картели. В «продовольственный пул» входят США, Канада, страны ЕС, юг Латинской Америки, Австралия и Новая Зеландия. Большинство остальных стран мира зависят от импорта еды. Некоторые из них пытаются защищать так называемую продовольственную безопасность, но получается не у всех. Россия, например, обладая огромной площадью пригодной для сельского хозяйства земли, может войти в гипотетически возможную мировую «зерновую ОПЕК». А вот на рисовом фронте, где сильно противостояние стран-производителей, шансов договориться с конкурентами у той же Поднебесной практически нет. Китаю и Индии слишком выгодно играть роль мирового сборочного цеха. Аналитики рынка предсказывают, что оба государства будут в ближайшей перспективе наращивать импорт зерна, растительного масла, а затем и всех прочих продуктов питания.
В результате, чтобы покрыть мировые потребности, производство зерновых культур, по оценке экспертов, должно увеличиться к 2030 году почти на 50 процентов, а мяса — примерно на 85 процентов. Хватит ли на это природных ресурсов — большой вопрос. А вот цены на еду точно будут расти.
