Что общего у Степана Хмары и Михаила Бродского, Юлии Тимошенко и Николая Рудьковского? У Игоря Зварича, Игоря Диденко, Анатолия Макаренко?.. Правильно, все они в разное время попадали под статьи Уголовного кодекса и оказывались в «казенных домах» — следственных изоляторах системы исполнения наказаний. Некоторые из упомянутых персон и сейчас находятся там в ожидании приговора, готовятся, выражаясь зэковским сленгом, к «посадке» или освобождению.

Только оказавшись в СИЗО, на нарах, отведав баланды и познав тюремные порядки, многие осознают, что такое неволя и каково в ней жить. Именитым, известным в Украине сидельцам еще везет — учитывая былые заслуги, их определяют в пристойные VIP-камеры на 2—3 человека, а не 10, 20 и более, разрешают некоторые послабления. Большинству же узников уготована участь средневековых изгоев — из-за перенасыщенности спать приходится по очереди, задыхаться в табачном дыму, делить кров с туберкулезниками...

Закон не делит узников на белых и черных, но в жизни все получается наоборот. У одних — холодильник, телевизор, кондиционер, душ, прочие удобства, и жизнь за решеткой уже не так безнадежна. Другие всего этого лишены и вынуждены довольствоваться минимумом. Почему? Реально ли узаконить человеческие условия жизни и быта? Могут ли в Украине, по примеру других держав, появиться частные тюрьмы, что для этого нужно и изменят ли они ситуацию к лучшему?

ЗА: КОНКУРЕНЦИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТЮРЯГЕ

Частные тюрьмы необходимы Украине, прежде всего, для конкуренции и альтернативы существующим государственным. Так считает наш постоянный автор и эксперт, ветеран органов внутренних дел Владимир Ажиппо, один из тех, кто знаком с пенитенциарной системой изнутри, проработав в ней многие годы. Своими мыслями о том, какими могут и должны быть частные учреждения исполнения наказания, чем полезным для общества там могут заниматься осужденные и насколько реальна перспектива создания таких тюрем в обозримом будущем, он поделился с «Сегодня».

«Государственные тюрьмы представляют собой существующий за счет общества, но совершенно закрытый для общества сектор деятельности с непомерно раздутыми штатами начальников, не влияющих ни на какие процессы, клерков, не производящих никакого продукта, и, выражаясь словами Петра I, «прочей штабной сволочи», — считает Ажиппо. — На бюджетных деньгах «кормится» огромное количество бездельников — департаментских и областных управленцев, бухгалтеров, кадровиков, сочинителей «воспитательных» трактатов, интендантов, IT-шников и прочая, и прочая. Они носят погоны, имеют, непонятно за что, льготную выслугу в виде 40 дней за месяц скольжения по паркету, и через 13—15 лет такой «службы» каждый из них, ничтоже сумняшеся, получает право на военную пенсию, ничем не уступающую, скажем, шахтерской.

Труд зэков грабительски эксплуатируется, однако прибыль от него идет не в госбюджет, а в карманы тюремных, прокурорских, административных и иных руководителей. С помощью тщательно удерживаемой закрытости создается легенда об убыточности содержания заключенных и необходимости государственного дотирования тюрьмы (читай — за счет налогоплательщика).

БЕЗ ВЗЯТОК И ОТКАТОВ. В частной же тюрьме инвестору — а иная форма финансирования невозможна, так как в бюджете свободных денег нет — нужна долговременная стабильная прибыль, убежден Владимир Ажиппо. Инвестор по определению не может быть коррумпированным временщиком-хапугой. Поэтому ему необходимы высокоорганизованное производство, квалифицированные рабочие-зэки, мотивированные к производительному труду и его рационализации. Инвестор не будет держать штат служивых-прихлебателей, не станет давать взятки прокурорским (ему не выгодно нарушать закон) и платить откаты госчиновникам (а за что, собственно?!).

Инвестору не нужен колоссальный бюрократическо-контролирующий аппарат. Единственный контролер для него — положительное сальдо. У частника в тюрьме не будут сидеть лодыри-качки, благополучие которых проплатили папа-мама, «чвыркающая через губу» блатная шушера и обкуренные наркоманы. Он закупит современные электронные системы охраны, технические средства наблюдения и разгонит армию ленивых продажных сторожей, бездарных «воспитателей» и безграмотных «оперативников». Его затраты окупятся уже через три-пять лет. Но для этого нужен закон, гарантирующий стабильную деятельность капиталиста-тюремщика.

То есть введение частных тюрем обусловит значительную экономию бюджетных средств. Какую именно, трудно сказать — нужны хотя бы приблизительные расчеты и опыт хотя бы на примере одной, экспериментальной частной тюрьмы.

ЗАГРАНИЦА: КАК ЗЭКИ НА ЧАСТНИКОВ РАБОТАЮТ





Руководители и сотрудники Госдепартамента по исполнению наказаний не раз бывали за рубежом, где знакомились с опытом работы тамошних пенитенциарных учреждений. На основании увиденного сформировалась и официальная позиция ведомства: Украине сейчас не до частных тюрем, сохранить бы те, что есть. Об этом говорит и руководитель департамента охраны и безопасности Александр Кислов.

— Во время командировки в США я посетил частную тюрьму среднего уровня безопасности в штате Арканзас, — рассказывает он. — Никаких отличий от федеральной или муниципальной (у них три вида тюрем) у нее нет. Об этом нам говорили и представители администрации. Перед тем как ее строить и вводить в эксплуатацию, был проведен тендер. Его выиграла некая охранная фирма, которая и стала заниматься вопросами ее жизнедеятельности от и до, брала на себя все заботы по содержанию, охране, питанию осужденных, обеспечению их работой, прочим... Директора нанимает губернатор штата, с ним заключается контракт. В частной тюрьме действуют те же законодательные нормы и стандарты содержания заключенных, что и везде. Но здесь и наиболее лояльный, мягкий режим. Люди работают, есть мастерские, доводятся производственные задания. Там, где мы были, осужденные очищали от заусениц какие-то пластмассовые формы. Труд не очень квалифицированный. Но цель — не получать прибыль, а занять людей общественно полезным делом, дать профессию. Содержится в частной тюрьме около 800 человек. Их охраняют 400 сотрудников. То есть соотношение 2 к 1 (в наших учреждениях — 3 к 1). Питание централизованное, как и в федеральной, и муниципальной тюрьме — традиционный фастфуд. В столовой человек берет поднос, ему кладут гамбургеры, чизбургеры, другую пищу. Ежедневная часовая прогулка. Камеры многоместные. В тюрьме, которую мы посещали, сидят по 30 человек в каждой. На некоторых яркая оранжевая одежда — как нам объяснили, это те, приговор по которым не вступил в законную силу, чьи апелляции еще рассматриваются. Охрану обеспечивает частная фирма. За технические средства, обеспечение видеокамерами, прочим отвечает замдиректора тюрьмы — начальник секьюрити...

А из Италии недавно вернулся Олег Безорчук, начальник управления социально-воспитательной и психологической работы с осужденными госдепартамента. В этой стране есть две сотни обычных государственных тюрем. С прошлого года начато сооружение так называемых крыльев — смежных с ними корпусов. Они-то и строятся за счет частных инвестиций.

— Я побывал в тюрьме в Турине, где тоже пристраивается такое крыло, — говорит Безорчук. — Финансирование за счет госбюджета и персонал — госслужащие. Затраты на одного заключенного в день — 160 евро, из них на питание — 60 (для сравнения: в Украине — около 200 грн., из которых 20 на еду. — Авт.). Как и у нас, в тюрьмах перенаселенность. Но сидят по двое в камере. Есть телевизор, умывальник, душ, туалет. Питание — великолепное, сам пробовал — вкусно! При этом каждый может при желании что-нибудь состряпать и в камере...

НОУ-ХАУ: ОДНА УЖЕ ЕСТЬ. ПОЛУЛЕГАЛЬНАЯ

— Представьте небольшую тюрьму, где за счет международных социальных программ специально отобранные и обученные зэки-добровольцы дрессируют... собак-поводырей для слепых! — говорит Владимир Ажиппо. — Сколько в Украине незрячих? А сколько псов, обученных им помогать? Кто смог бы решить эту проблему? Никто, кроме зэков, привязанных к одному месту. Четвероногого поводыря нужно готовить не менее двух лет. Зэки прекрасно справились бы с этой работой, но и воспитательный, по-настоящему воспитательный эффект был бы колоссален, если бы вчерашний грабитель, бандит, вор вложил душу в своего питомца, а потом передал обреченному на вечную незрячесть человеку, фактически дав ему новые глаза... Государственная тюрьма с этим никогда не справится — система настолько заскорузла, что на корню убьет любое творчество. Даже если такую тюрьму обязать выполнять столь благородную работу, ее руководители разворуют благотворительные деньги, «кинологами» за взятки станут маньяки, а бедные собаки перемрут от болезней и отсутствия должного ухода. А какие замечательные пожарные, спасатели получились бы из зэков, чье наказание связано не с лишением, а лишь с ограничением свободы (конечно, при условии их добровольности и адекватности)!.. И дело не в навыках лазить по форточкам, проникать в другие труднодоступные места. Спасение людей, животных с риском для жизни — это не тупое сколачивание ящиков, а действительно путь преступника к доброте и справедливости. Осуществить такой проект можно только в условиях частной тюрьмы. В государственной все заорганизуют, и начальников, начальничков, контролеров-ревизоров, кадровиков, воспитателей-методистов будет втрое больше, чем спасателей. Где же деньгам взяться? Все это — не сказка. Более того, я знаю частную тюрьму. В Украине! С большим уважением отношусь к ее «хозяину», поэтому имя без его разрешения разглашать не могу. Да и существует учреждение полулегально, но не потому, что преступно по своей сути, а просто закона нет! На территории промзоны арендован цех, производящий, не стану называть какую, но вполне современную ликвидную продукцию, закупаемую государством. Он жестко изолирован от остальной территории, причем сторожа — зэки, очень дорожащие своей работой и потому неподкупные. Цех — образец почти японской производительности труда и культуры производства: чистый, теплый, светлый, с рационально размещенным оборудованием. Техперсонал (мастера, наладчики, высококвалифицированные спецы) — тоже зэки. Вольнонаемный работник — всего один, надзирателей нет, только видеокамеры. Обсчитывает производство один бухгалтер. Рабочие сыты, аккуратно одеты, спокойны. И уверены в завтрашнем дне. Их по рекомендациям отбирает лично «хозяин», и обмануть его невозможно. Живет бригада на территории жилзоны колонии (другой-то возможности нет), но вне общей массы осужденных. Оплата труда, конечно же, извращена с точки зрения действующего закона, хотя люди ею довольны. Существует «тюрьма» благодаря авторитету, связям «хозяина», и почти все ее затраты ложатся на колонию. Дайте ему возможность — и бизнес пойдет вверх.

ПРОТИВ: ТАКИЕ ТЮРЬМЫ НЕ ДЛЯ НАС

B государстве, где торжествуют принципы верховенства права, законности, частные тюрьмы — обычное явление, и ни у кого это не вызывает вопросов. Но Украина настолько коррумпирована, что, если попытаться создать хоть одну, это неизбежно повлечет злоупотребления, связанные с направлением туда осужденных, их занятостью, содержанием. Такова позиция известного адвоката Валентины Теличенко.

«Узник любой американской или канадской тюрьмы, как Отче наш, знает, что вступать в конфликт с законом наказуемо, — говорит Теличенко. — У нас иначе: если закон нельзя обойти, это можно сделать за деньги. В СИЗО есть камеры для избранных и остальных. В одной, рассчитанной на 36 мест, держат 50 человек, и спят они по очереди. В другой сидят по одному-двое, там телевизор и прочие удобства. Есть камеры, где гонят самогон — мой подзащитный рассказывал. Были камеры, куда приводили девушек...».

Однако уже сегодня, считает адвокат, большинство наших тюрем находится в частных руках. Несколько лет назад она сопровождала в образцово-показательную зону для рецидивистов иностранного правозащитника, выступала в роли переводчика. «Поводили нас, рассказали, показали. А потом начальник учреждения предложил мне в подарок... мебельный гарнитур, которые на промзоне осужденные выпускают. Мол, только скажите, а мы привезем вам в Киев и установим. Понимаете, зэки работают не на государство, а на свое начальство».

ПЕРСПЕКТИВЫ: В ПРИВАТТЮРЬМЫ НИКТО НЕ ВЕРИТ

В ближайшее время, считает Ажиппо, рассчитывать на создание в Украине частных тюрем не приходится.

— Их у нас не будет не только к Евро-2012, а, наверное, и к Евро-3012, — размышляет эксперт. — Причин тут несколько, но главная — создание частной тюрьмы возможно при исключительно максимальной ее открытости для общества. Нынешнего же контроля со стороны органов прокуратуры и уполномоченного Верховной Рады по правам человека совершенно недостаточно. В эту тюрьму должен быть обеспечен упорядоченный, но беспрепятственный доступ правозащитных организаций и журналистов СМИ. Иначе как можно доверить частнику содержание общественно опасных преступников?! Но тогда придется «открыть» и государственную тюрьму — закон-то будет един для всех. А вот это, образно говоря, станет крахом для многочисленной армии ее чиновников. При такой прозрачности на фоне тюрьмы частной сразу обнажится и станет видна их скрытая, завуалированная сейчас неэффективность, некомпетентность, коррумпированность, а иногда и откровенно невысокий интеллект, и психическая неадекватность. Поэтому гостюрьма будет стоять насмерть, так же, как сейчас она отчаянно противится своему переходу в Министерство юстиции. И на сегодняшний день частные учреждения исполнения наказаний в Украине — такие же фантазии, как космические или подводные города будущего.

— Частная тюрьма — это бизнес, и не более, — считает экс-первый зампред Госдепартамента исполнения наказаний Александр Пташинский. — За годы независимости в Украине ни одной обычной тюрьмы не построили, достаточных средств на ремонт существующих не выделяют, а вы хотите, чтобы частникам руки развязали — не будет такого, а если и будет, то неизвестно, когда...

— Идея частных тюрем в Украине не нова, но насколько мне известно, на законодательный уровень она не выносилась и обсуждалась лишь в узком кругу специалистов, — сказал нам народный депутат Валерий Бевз, в прошлом — высокопоставленный сотрудник правоохранительных органов. — Прямо скажем, до частных тюрем мы еще не доросли — уровень законопослушания граждан пока невысок. А если отдать такое учреждение какому-нибудь олигарху, он быстренько превратит его в кормушку и будет жировать, а преференции от пребывания в такой тюрьме получат лишь состоятельные преступники, у которых водятся деньги, друзья-приятели и родственники, способные поддерживать их материально. Очевидно, в обозримом будущем вряд ли что-то будет решено в практическом плане — в системе есть немало других проблем...

А вот в России иной подход. Так, первый вице-спикер Совета федерации РФ Александр Торшин и член СФ Евгений Тарло убеждены, что частные тюрьмы — уже ближайшая перспектива. Россияне намерены активно перенимать опыт США, где создано более 260 таких учреждений, и считают, что благодаря им удастся не только гуманизировать процесс отбытия наказания, но и усовершенствовать условия содержания осужденных.