Норвежцы вцепились в Баренцево море мертвой хваткой. Это и понятно: все их сказочное благополучие (по объему ВВП на душу населения страна занимает первое место в мире), распланированное уже до седьмого колена, построено на умелом использовании доходов от добычи и экспорта нефти и газа. Впрочем, расчеты показывают, что ныне разведанных запасов углеводородов до седьмого колена может не хватить, особенно учитывая планы Норвегии по увеличению поставок газа в Евросоюз (на 50% за 15 лет). Поэтому потомки викингов обращают свой взор на восток – к неосвоенному пока Баренцеву морю. Новые технологии, а также таяние ледяного покрова Арктики делают добычу углеводородов в этих широтах вполне реальной задачей. Осталось только договориться с Россией.
Именно с этой целью и приезжал в Россию в первой декаде июня премьер-министр Норвегии Йенс Столтенберг. И, надо сказать, небезрезультатно. Россия и Норвегия договорились о разграничении внешней акватории пограничного Варангер-фьорда. О том, насколько это серьезное достижение, говорит уже тот факт, что предыдущее соглашение – по разграничению внутренней части фьорда – было подписано в 1957 г., и с тех пор успехов на переговорах не наблюдалось. Теперь, похоже, дело пошло: обе стороны понимают, что чем скорее они поделят спорные участки моря, тем скорее начнут добывать там углеводороды (российское предложение разрабатывать их совместно энтузиазма в Осло не вызвало). "Я надеюсь, что наша работа приведет к тому, что мы сможем подписать соглашение о разграничительных линиях в спорных районах Баренцева моря", – сказал Столтенберг. "Будем работать не покладая рук", – подтвердил Фрадков.
Однако не все так просто. Еще одним камнем преткновения в российско-норвежских отношениях является архипелаг Шпицберген. Статус Шпицбергена был определен в 1920 г. многосторонним Парижским договором: он признал суверенитет Норвегии над архипелагом, но в значительно урезанном виде. В частности, всем странам-участникам договора (а к настоящему моменту таковых насчитывается свыше 40) разрешается вести хозяйственную деятельность (включая добычу полезных ископаемых и промысел рыбы) как на островах архипелага, так и в прилегающих водах. Но с некоторых пор Осло стремится полностью прибрать к рукам Шпицберген и объявить все воды, отделяющие его от берегов Скандинавии, исключительной экономической зоной Норвегии. Так, еще в 1978 г. Норвегия без согласования с участниками Парижского договора установила вокруг Шпицбергена режим рыбоохранной зоны. С тех пор она "прижимает" иностранных рыболовов: дело дошло до громкого инцидента с траулером "Электрон" (хотя аналогичные случаи задержания и даже обстрела российских и других иностранных траулеров случаются там достаточно часто). Отчасти в ответ на недружественное поведение скандинавских соседей Россия ввела ограничения на импорт норвежской семги. Но это мало помогло: проблема стоит гораздо шире, и дело тут отнюдь не в рыбе.
В мире началась борьба за Арктику, и чем дальше, тем она будет острее – по оценкам геологов, этот регион по запасам нефти и газа значительно превосходит Саудовскую Аравию. Норвежские претензии на Баренцево море и акваторию Шпицбергена – это лишь один из первых эпизодов назревающего в мире состязания за доступ к ресурсам арктического шельфа. Страны, имеющие выход к Арктике, готовятся к большой игре: собирают геологические доказательства максимальной протяженности своего шельфа, готовят правовые аргументы, наращивают военно-морские силы. Дания, например, заявляет о своих правах на Северный полюс. США присматриваются к оттаивающему Северо-западному морскому проходу в Канаде. Даже Китай подсуетился: в арктических водах работает его научный ледокол "Снежный дракон".
