"Бип! Бип!"

По воспоминаниям людей, причастных к запуску первого искусственного спутника Земли, ПС-1 (Простейший Спутник номер 1 - именно такое неброское название он получил, не приобретя никакого иного) создавался в необычайной спешке, буквально "на коленке". И едва ли не исподтишка - под личную ответственность самого Сергея Королева и в его мастерских. "Нетипичная" форма спутника была придумана тем же Королевым, вознамерившимся ни много ни мало как создать символ эпохи (разумеется, ему это вполне удалось).

Это был тщательно отполированный (чтобы лучше отражать солнечные лучи и не перегреваться) алюминиевый шар диаметром 58 сантиметров и весом менее 84 килограммов, внутри которого размещались лишь два комплекта радиопередатчиков, работающих на частотах 20 и 40 мегагерц, аккумулятор и простейшая система охлаждения. Еще по бокам были укреплены четыре разворачивающиеся металлизированные ленты-антенны. Диапазон передатчиков был выбран так, чтобы его сигналы могли принимать даже радиолюбители.

Разумеется, своей очереди ждал и "настоящий" спутник, битком набитый научной аппаратурой и весящий около тонны, однако он оставался явно недоделанным. Запустить же на "подвернувшейся под руку" боевой межконтинентальной баллистической ракете в космос штуковину, способную передавать в эфир лишь простое "бип-бип", вынудило подозрение, что американцы уже готовят свой условный (12-килограммовый) мини-спутник. Чтобы придать нашему первому спутнику хоть какой-то "научный" статус, было объявлено, что его запуск осуществлен в рамках Международного геофизического года. Две частоты, на которых передавал свои "бип-бип" ПС-1, позволяли в принципе зондировать верхние слои ионосферы, которые прежде можно было изучать лишь по отраженным радиоволнам.

Запуск состоялся в 22 часа 28 минут 34 секунды 4 октября 1957 года. Через 295 секунд ракетоноситель вывел ПС-1 на околоземную орбиту (в апогее - 947 километров, в перигее - 288 километров). На 315-й секунде спутник отделился от второй ступени (МБР была двухступенчатой - именно эту вторую ступень, вышедшую на орбиту вслед за крошечным спутником, наблюдали в бинокли земляне, не способные рассмотреть сам спутник).

Шум вокруг русского спутника подняла западная пресса, советская же поначалу ограничилась лишь сухим заявлением ТАСС в несколько строк. Причиной шума стало, разумеется, не столько невольное восхищение возможностями советской техники, сколько понимание того простого факта, что если уж русские сумели вывести в космос спутник, то с тем же успехом они смогут доставить бомбу в любую часть земного "шарика".

C этого (воистину ключевого) момента история нашей планеты сделала важный поворот и покатилась по другим рельсам. Началась битва за космос (за престиж), в результате которой вскоре отправился в космическое путешествие первый землянин - Юрий Гагарин. Этим дело, конечно, не ограничилось. Сигналы ("бип-бип"), посланные нашим спутником, привели к настоящему "пробуждению" научно-технического потенциала Соединенных Штатов. В срочном порядке были созданы две выдающиеся организации - NASA (Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства), осуществлявшее запуски в космос, и DARPA (Агентство передовых оборонных исследовательских проектов), военные разработки которого, в частности, привели и к созданию всемирной сети Интернет. От обычно неуступчивого Конгресса удалось получить согласие на выделение невиданных доселе средств на космические исследования - и всего за двенадцать лет первый американец уже добрался до Луны. Между тем стремление США ликвидировать "отставание по ракетам" привело к дальнейшей эскалации гонки вооружений, ну а советских лидеров, уже было разочаровавшихся в ортодоксальном коммунизме, нежданные космические успехи так окрылили, что агония социалистического строя затянулась еще на три десятилетия.

Парадокс в том, что Спутник, призванный вроде бы привить людям всей планеты почтение к технической реальности и научному рационализму, наоборот, невольно поспособствовал погружению большей части человечества в глубины иррационального, сказочного и трансцендентного. Дело в том, что большинство человечества не обладает (и, по-видимому, никогда не будет обладать) знаниями, достаточными для понимания достижений, легших в основу передовой современной техники. И если компьютеры, телевизоры и видеокамеры каждый по крайней мере еще может пощупать руками, то полеты в космос и уж тем более к иным планетам так и будут, вероятно, восприниматься как небывальщина. В этом смысле в массовом сознании они ничем в принципе не отличаются от разных мифов, баек, библейских историй, "уфологической" белиберды, почерпнутой из мимолетных таблоидов и голливудских блокбастеров. По мере освоения космоса отдельными представителями рода человеческого он не стал нам ближе и понятнее, а отношение к нему - более рациональным. Недаром столь многие уже и не верят в то, что американцы когда-то действительно летали на Луну, история науки переплетается с россказнями желтой прессы. Спасибо, что верят пока еще в спутники и МКС. Если МКС летать перестанет, в нее, вероятно, тоже вскоре перестанут верить.

В свою очередь, близость к космосу и космической технике делает космонавтов едва ли не самыми суеверными людьми на свете - ведь невиданная сложность всех этих систем чревата самыми непредсказуемыми отказами, с чем человеческое сознание просто не в силах мириться.

Ненаучный космос

Примечательно, что к 1957 году - Году Спутника - относится первая публикация дерзкого утопического романа Ивана Ефремова "Туманность Андромеды", ставшего знаменем новой волны в советской фантастике, избавлявшейся от пут "ближнего прицела". В 1957 году была закончена и первая повесть братьев Стругацких, в дальнейшем определивших "человеческое" лицо следующего этапа НФ-литературы, где в центре повествования не только технические достижения и утопические построения, но и сам человек со всеми его заботами. "Страна багровых туч" (опубликована два года спустя) рассказывала о полете советских исследователей к Венере и о путешествии по коварной Урановой Голконде. Таким образом прорыв самой настоящей фантастики в реальность и, одновременно, важнейшие преобразования в литературных жанрах, выходящих на свои новые рубежи, практически совпали, породив гремучую смесь из смелых ожиданий и смутных надежд. Позже разочарование в неизменно ускользавших от нас сказочных мирах о счастливом будущем и обида на тех, для кого эти сказки все-таки стали реальностью, заставили население целых стран-аутсайдеров провалиться в прошлое. Впрочем, и у счастливчиков, которым технологии (и счет в банке) раскрывали двери в страну чудес, возникли свои комплексы - из-за ощущения полной нереальности происходящего, оторванности от привычной интуиции, погружения в какую-то призрачную "Матрицу", грозящую самой себе катастрофическим саморазоблачением.

Общим местом стал тезис о том, что реальность безмерно фантастичнее любой фантазии. Парадокс же в том, что фантастику в жизни гораздо сложнее разглядеть и принять, чем в книгах. То, что вполне реально, но при этом и невообразимо (как полет в космос, как взаимодействие элементарных частиц), отступает в конце концов перед воспаленным мозгом, тщетно пытающимся все это в себя вобрать. Конечно же, первый спутник совершенно не нужен был науке, не нужен был ей и полет Гагарина, как не нужны ей теперь полеты человека на Луну и Марс, как не нужна космическая станция и прочие эмблемы государственного престижа. Это не шутка. И американские, и российские астрономы уже давно костерят свои правительства, вбухивающие огромные средства в пилотируемые полеты, вместо того чтобы передать эти же деньги на множество действительно интересных научных миссий, осуществляемых без дорогостоящего и рискованного участия человека у иллюминатора.

Таким образом, все это нужно не науке, а обществу - для каких-то своих целей, которые станут нам ясны только в отдаленном будущем. Иррациональные в своей основе, с нынешней точки зрения - совершенно бессмысленные, поскольку успешное развитие всех этих космических технологий так и не привело к резкому увеличению числа технически грамотных людей (или хотя бы к тому, чтобы общество научилось уважать их труд и испытывало бы интерес к профессии инженера; скорее наоборот - оно разучилось все это уважать в процессе обретения новых благ). Поскольку, по мнению большинства аналитиков, земляне на самом деле вряд ли станут заселять космическое пространство, они даже на Марс скорее всего так никогда и не попадут (вопреки ожиданиям всех мечтателей вроде наших Циолковских и Цандеров).

Марсианские фобии

И все же людям зачем-то нужно, чтобы кто-то крутился над "шариком" и оставалась надежда отправиться к иным мирам. Примечательно, что в каком-то смысле эффект мнимого полета, имитация полета по мере его бесконечного планирования и неопределенных ожиданий функционально может заменять полет реальный. Про подобные выверты снято множество фильмов (от нашего "Большого космического путешествия" до американского "Козерога-1" - про мнимый полет на Марс) и написано безумное количество книг (самая выразительная - это, пожалуй, пелевинская повесть "Омон Ра", где необходимость веры в космические достижения своей страны в конце концов сужается до пределов сознания одного-единственного человека, запертого в фальшивом "Луноходе"). Если бы американцы действительно придумали свои полеты на Луну, то мир от этого ничуть бы не изменился. Печальная истина заключается в том, что технологии, сделавшие возможными те удивительные экспедиции, не только не получили должного развития, но и были во многом утрачены. Повторить полет к Луне теперь сложнее, чем выполнить его в первый раз: общество (и его законодатели) не готовы мириться с большими тратами "на повторение пройденного". История с Луной научила нас, что торопиться, вообще говоря, бессмысленно.

Из этого, кстати говоря, следует, что реальный полет к Марсу в нынешних условиях (то есть следующий вполне естественный этап бесконечной космической гонки) будет осмысленным только тогда, когда станет не единичным явлением, а элементом космической экспансии всего человечества. В противном случае потраченные на него средства уйдут в песок, а специфические разработки останутся ржаветь в ангарах. Для экономии средств полет тогда уж можно. честно сымитировать. Подходящая пиар-кампания в плане воздействия на социум может оказаться не менее эффективной, чем реальные полеты, которыми мало кто интересуется.

Королев - человек с фамилией, вызывающей "мессианские" ассоциации, вырвавшийся из ада ГУЛАГа и его шарашек, превративший наш мир в то, чем он ныне является, рационалист и мечтатель в одном лице, персонаж одновременно материальный и бесплотный (само его имя было рассекречено только после смерти) - он в каком-то смысле приурочил полет первого спутника к столетию со дня рождения "патриарха космонавтики" - Циолковского. Во всяком случае, единственное публичное заявление о предстоящем полете было сделано в сентябре 1957 года на конференции, посвященной Циолковскому (и сразу же после доклада Королев улетел на Байконур для подготовки аппарата к старту). И вот к пятидесятилетию запуска ПС-1 нам тоже подготовили символический подарок - более чем 520-дневную имитацию полета на Марс, которую организуют в Подмосковье (в помещениях Института медико-биологических проблем - ИМБП). Основная фаза эксперимента начнется в конце 2008 года, а в первом полугодии будет пройдет 105-суточная "имитация имитации".

Конечно, на Земле можно смоделировать далеко не все условия перелета на Марс. И далеко не все то, что смоделировать все-таки можно, нам на этот раз обещают (не будет замкнутого цикла очистки воды или, к примеру, облучения частицами из атомного реактора). Зато длительная изоляция международного экипажа в герметично замкнутом пространстве ограниченного объема в условиях автономности будет обеспечена (уже собрано несколько сообщающихся между собой модулей с индивидуальными каютами). Обещают также "задержки" связи с Землей, ограничение расходуемых ресурсов, проверки эффективности оказания медицинской помощи - в том числе с использованием телемедицинских технологий.

"Модельный полет" будет состоять из трех стадий: "полет" от Земли к Марсу (250 суток), "пребывание на поверхности Марса" - до 30 суток (перед этим трое членов экипажа будут находиться около месяца в условиях антиортостатической гипокинезии, имитирующей невесомость, а один из выстроенных модулей будет имитировать марсианскую поверхность, на которую выберутся "путешественники") и, наконец, "полет" от Марса к Земле (240 суток). За имитацию полета добровольцы получат вполне реальные зарплаты (даже за внезапный выход из эксперимента никого не планируют штрафовать). За 105 суток заплатят 15 тысяч евро, за 520 - 55 тысяч. Ведь в каком-то смысле им будет даже тяжелее, чем реальному экипажу, поскольку настоящих путешественников, естественно, будет воодушевлять мысль об исключительной важности их миссии.

На "Научном кафе" 2 октября под названием "50 лет космической эры. Пора на Марс?", организованном "ИнформНаукой" и Фондом "Династия" и посвященном проекту "Марс-500", организаторам этого эксперимента уже было предложено сразу несколько радикальных вариантов, позволяющих (в глазах широкой общественности, естественно) добавить веса этой умозрительной экспедиции - от периодического выхода в телеэфир (организовать что-то вроде "Дома-3", ведь видеокамеры там уже установлены) до проведения гендерных психологических исследований на тему выявления оптимального соотношения мужской и женской части экипажа (для этого вообще-то потребовалось бы создать несколько контрольных групп). Организаторы сетовали на то, что интерес к их исследованиям специфический - спрашивают все больше про деньги и про взаимоотношение членов "экипажа" разного пола.

Характерно, что журналистам и биологам все-таки удалось добиться полного согласия, когда критерием нашей готовности к марсианским экспедициям была объявлена не принципиальная техническая возможность осуществления полета, а готовность к нему (и его последствиям) общества. Разумеется, и астрономы не стали бы возражать, если бы инвестиции на пилотируемые космические полеты поступали бы "из другого кармана" (как они того заслуживают), не обделяя при этом научных миссии. А до той поры, пока не появилась готовность сделать очередной шаг и открыть новую эру в космосе, очень многое о таких будущих полетах можно выяснить более скромными средствами. Уже известно, например, что человек без большого вреда для здоровья способен выдержать длительное пребывание в состоянии невесомости - так, космонавт Валерий Поляков провел на борту "Мира" 437 дней и 17 часов (с 8 января 1994 года по 22 марта 1995 года). Конечно, "Мир" (как и МКС) не выходил за пределы земных радиационных поясов и таким образом был лучше защищен от космических лучей, чем грядущая экспедиция к Марсу, однако вскоре, возможно, будет получена и информация о том, как подействует на живые организмы длительный перелет в "незащищенном" космосе. Российский проект "Фобос-Грунт" предусматривает (кроме всего прочего) посылку к Марсу возвращаемого контейнера с микроорганизмами (или даже чем-либо посущественней... бабочками?). А ESA планирует в будущем провести эксперименты с 11 различными наборами экипажей.

Надо думать, постепенно будущий полет обрастет такими деталями, что реальный станет уже совершенно излишним - очередное космическое достижение так и останется умозрительным и потенциальным.