Если бы я был прямым парнем, то сказал бы, что фильм «2Асса2» – не то чтобы плохой, а именно жалкий. Жалко тут главным образом режиссера – талантливейшего Соловьева, который непонятно зачем все это так долго делал. Снимать продолжение культового перестроечного фильма – в нынешней России, которая не имеет ничего общего со страной двадцатилетней давности, – вся эта затея была заранее обречена на провал. И премьера фильма в Москве (на прошлой неделе) была лишь торжественным открытием провала, перефразируя Остапа Бендера.
Пока Земля вертится, а женщины рожают детей, фильм «2Асса2» обречен на сравнение с первой «Ассой» – и это нормально, хочу я сказать. Другой вопрос в том, КАК и ЧТО сравнивать в фильмах – вот на этом мне и хотелось бы остановиться поподробнее.
Дело ведь вовсе не в том, что Цоя заменили на Шнура, и не в том даже, что прежде убитых героев за уши тянут из могилы, отряхивают землю и заставляют играть. Штука в том, что первая «Асса» была фильмом глубоко символистским, это была сплошная ходячая метафора (кстати, «2Асса2» помогла сформулировать точнее идею первого фильма). Сегодня я понимаю ее так: «Асса» была фильмом о вечном противостоянии духа и материи. И главное: что победа духа может осуществиться только в том случае, когда приносится жертва – добровольная, почти сознательная – миру материальному. Мальчик Бананан – жертва почти в христианском духе. Его бессознательный вызов миру пацанских, мужских и вообще – «законов» был заранее обречен, но только так и была единственно возможна победа – победа духа над плотью.
В этом символистском фильме все герои несколько ирреальны, размыты – кроме одного: криминального авторитета Крымова в исполнении Говорухина. Вот он и есть – само воплощение материи, всего земного, рационального (хоть он и читает стишочки и притворяется «другой культурой»), но на самом деле воплощает человеческий мир законов и правил – от правил лексики до законов блатного мира. Все остальное, кроме Крымова, в картине есть – дух. Поэтому метафора работает и ясна.
В «2Ассе2» все – реальность, и винить тут некого. Соловьев – режиссер мирового класса, и ему равных в России – от силы человека три-четыре. Если его картина даже и будет считаться неудачей, то неудачей мастера (каковыми, например, некоторые считают продолжения фильмов Вендерса или Бергмана). Притом Соловьев старался изо всех сил – чтобы второй фильм был тоже мерцающим духом, чтобы он оторвался от земли и взлетел до уровня обобщения или метафоры – но его тянет к земле сплошная угрюмая причинно-следственная связь, сплошные мотивы, действия и противодействия героев. И всюду – сплошная мерзкая реальность: спонсоры, продюсеры, съемки, драки, дворцы, машины, психушка, центр генетических исследований… Не получается у Соловьева сделать даже того, что удавалось прежде – показать «нездешних людей», которые «живут по законам другим» и которых он всегда брал из мира субкультуры. Но и Шнур, и Стас Борецкий, и актриса Екатерина Волкова не хотят или не могут быть в кадре «другими людьми». С другой стороны – великий Башмет: хоть он, конечно, и не актер, но расчет был у Соловьева на то, что большой талант хоть как-нибудь да проявит себя на экране – но ни черта не проявляется!.. Башмет в роли великого скрипача являет какую-то жалкую пародию – так показывают великих людей в сериалах на Первом канале.
И дочь Сергея Соловьева Анна лишена признаков «неземного происхождения», и Сергей Маковецкий в роли условного «интеллигентского режиссера» – ну никак не получается неземного. Наконец, и Друбич – актриса совершенно удивительная и неповторимая, женский идеал моей юности, – даже и ей не удается в «2Ассе2» быть прежней, парящей над землей, не от мира сего. Несмотря даже на мистическую смерть героини Друбич, которая играет актрису, сознательно бросающуюся под поезд во время съемок фильма об Анне Карениной. И даже голос Гребенщикова (за кадром звучит песня «Навигатор») – словно сожалеет об утраченном Духе.
В этом фильме настолько нет признаков духа, людей духа, что невольно задаешься вопросом: почему же тогда «дух» получился в первом фильме?
Да очень просто.
Просто сами по себе, конкретные Сергей Бугаев, по прозвищу Африка, Татьяна Друбич, Цой и все прочие были в 1980-е людьми духа – потому что это было единственным развлечением неглупого советского человека. Таковыми были почти все представители культуры конца 80-х годов: с одной стороны, так легче было сохранять себя, а с другой – они были лишены множества сегодняшних соблазнов. Взгляните внимательно на фотографии тех лет, на этих очкастых и бородатых мужчин с глазами детей, посмотрите на актеров того времени: во всех лицах читается какая-то нездешность, отрешенность, какая-то свершающаяся внутри другая, параллельная жизнь. И когда Дмитрий Быков пишет о том, что за это – за возможность жизни духа – он многое готов простить советской власти, он имеет в виду именно это: глаза, лица, взгляды миллионов людей, которые были и которые куда-то испарились вслед за 1990-ми.
Все они ждали перемен, свободы, и в их наивном советском сознании еще не было даже разделения на свободу материальную и духовную. Была просто абстрактная жажда освобождения – в виде облака или ветра, и эта жажда наполняла глаза.
Соловьев все это только выразил в 80-е годы – в художественной форме, но он работал в каком-то смысле с готовым уже человеческим материалом. Все главное, о чем говорил режиссер, уже было в этих людях – независимо от актерских талантов.
В глазах нынешних людей, независимо от возраста, одинаково нет желания чего бы то ни было – ни свободы, ни несвободы, как и нет в них этой отстраненности – потому что способности абстрагирования они лишены начисто. И ты вдруг понимаешь, что сыграть «дух» сегодня невозможно – если нет в принципе таких людей, которых воспел Соловьев в первой «Ассе». И я, и вы тоже не сможете быть такими – даже при всем желании. Потому что мы люди другого времени – более мелкого в одном смысле, хотя и более крупного в другом – в том смысле, что у нас есть кредитные карты и Интернет, а у кого-то даже недвижимость за рубежом.
Все прежние фильмы режиссера Соловьева были о людях духа, об этой борьбе духа и материи, денег и не денег – а ныне все стало одно, одна сплошная материя. И именно поэтому «2Асса2» – фильм не плохой, а именно жалкий, и в этом нет ничьей персональной вины – нельзя же винить людей в том, что они выросли. Взрослые, в отличие от детей, не видят ангелов – невелика, казалось бы, потеря, но принципиальная. И поэтому Соловьев и не мог сегодня снять ничего другого.
И вот здесь я отсылаю читателей к этой самой фразе, которая меня поразила в блоге неизвестного человека, – о том, что «2Асса2» – кино «за гранью, причем даже не знаешь – за какой».
Режиссер Соловьев ведь не глупее нашего человек, и наверняка все вышеописанное – невозможность сегодня отыскать людей духа – он об этом первый знал и догадывался.
И все-таки снял продолжение «Ассы».
Несмотря ни на что.
И оттого возникает совершенно запредельная догадка, предположение: а что, если он СПЕЦИАЛЬНО и снял этот фильм с одной только целью – показать отсутствие духа во всех людях, даже в самых лучших?
И таким образом выразил в новом фильме «человека ничто», отсутствующую Я-личность, как выражаются современные философы. Причем, как и в первой «Ассе», получилось это у него не нарочно. Первоначально он, вероятно, хотел нам показать современных людей духа – художников, музыкантов, а вместо этого у него неожиданно вышел «человек ничто». Так бывает в искусстве – когда хочешь сказать нечто одно, а получается нечто противоположное, но не менее грандиозное.
Мы видим, как актеры пыжатся, изо всех сил стараются играть «духовно», «по-соловьевски», а ничего у них не получается – и в результате мы ощущаем только вяжущую пустоту современности. И таким образом на экране вдруг проступает великолепный слепок эпохи, сухой остаток: герой нашего времени – человек ничто. Но если мы это замечаем – то, значит, в конечном итоге режиссеру его задача удалась?.. И в таком случае этот фильм действительно ничего общего не имеет с «Ассой» первой и есть в своем роде гениальное высказывание об отсутствии человека, об исчезнувшей личности? Кино про людей ничто. Про актеров, которым нечем наполнить свои роли – потому что, чтобы наполнить чем-то, надо это что-то прежде иметь – а ничего-то и нет? Стало быть, невозможность актера сыграть – в широком смысле есть метафора неспособности современного человека быть, бытийствовать, наполнять собой жизнь.
И не оттого ли бросается под поезд героиня Друбич – желая с помощью радикального жеста хотя бы на миг материализоваться, побыть человеком (ведь только человеку свойственно, писал Фукуяма, ради уважения к себе идти на смерть, на самоубийство)? Чтобы вырваться из этого порочного круга подделок и поддельной жизни? И ведь умнейший Шнур даже и не пытается быть «другим» – он настаивает на своей типичности и заурядности. А уж герой Бугаева – Бананана – человек без мозга – даже слишком уж прямолинейное высказывание о человеке ничто. Не устроил ли режиссер Соловьев таким образом грандиозный розыгрыш? Снял фильм, в котором заставил актеров играть людей, то есть себя, то есть свою ничтожность? Все равно как если бы куклы старались притвориться живыми людьми.
Если это хотя бы отчасти так – значит, фильму по заслугам было роздано столько похвал и эпитетов и фильм действительно роковой. Правда, мы, как герой Бугаева – Бананана из второй «Ассы», даже не сможем оценить всю красоту замысла – поскольку у нас вынули мозг, и нас хватает только на то, чтобы разгадывать сканворд, пока нет покупателей семечек.
http://www.vz.ru
