Дочь иркутской чиновницы Анна Шавенкова, сбившая двух сестер на тротуаре (одна из них скончалась), все же может оказаться за решеткой. 14 октября 2010 года судебная коллегия Иркутского облсуда отменила скандальный приговор нижестоящей инстанции – Кировского райсуда Иркутска. Кассационная инстанция усмотрела в первоначальном решении существенные нарушения уголовно-процессуального законодательства. Об этом сообщает пресс-служба Иркутского областного суда.
Напомним, что Toyota Corolla, за рулем которой была Анна Шавенкова (дочь председателя иркутского областного избиркома Людмилы Шавенковой), в декабре 2009 года, в Иркутске, вылетела на тротуар рядом с Байкальским университетом экономики и права, и сбила Юлию и Елену Пятковых. Девушек отбросило на несколько метров, а машина врезалась в крыльцо университета. ЧП зафиксировала видеокамера. На записи видно, что Шавенкова первым делом бросилась осматривать повреждения автомобиля. К сбитым женщинам она не подошла, «скорую помощь» вызывали прохожие. Елена Пяткова впоследствии скончалась, Юлия стала инвалидом.
Анне Шавенковой было предъявлено обвинение по части 3 статьи 264 УК РФ (нарушение ПДД, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого вреда здоровью, а также смерть человека) – наказание по ней предусматривает до 5 лет лишения свободы. Однако судья Кировского райсуда назначила виновнице ДТП 3 года колонии-поселения, с отсрочкой исполнения приговора на 14 лет (у осужденной недавно родился ребенок).
Мягкость приговора возмутила многих. Возможно, поэтому облсуд вернул дело в Кировский райсуд на новое рассмотрение в ином составе судей.
Попадет ли Анна Шавенкова на нары, рассуждает адвокат Игорь Трунов.
– Игорь Леонидович, 14-летняя отсрочка исполнения приговора – это вообще законно?
– С точки зрения закона, решение Кировского райсуда было принято в соответствии с действующими нормами. Отсрочка исполнения приговора при такого рода преступлениях должна применяться. Но если мы посмотрим судебную практику, то обнаружим, что закон об отсрочке практически никогда не работает – ее применяют примерно в 0,4% случаев. К огромному сожалению, женщин, имеющих детей, приговаривают к реальным срокам лишения свободы.
На этом фоне дело Шавенковой выбивается из общей практики, это и бросается в глаза. Поневоле возникают подозрения – чисто гипотетические – о какой-либо заинтересованности суда.
По сути, отсрочка исполнения приговора стоит на защите не человека, совершившего преступления, а маленького ребенка. Мы, лишая свободы родителя, наказываем ребенка. Он ничего не совершал, но остается без матери, без надлежащего воспитания. Кстати, в российском законодательстве норма об отсрочке универсальная, она применяется и к отцам-одиночкам, которые воспитывают детей самостоятельно. Подчеркну: отсрочки касаются только определенных категорий нетяжких преступлений.
– Обратите внимание, как повела себя Анна Шавенкова после ДТП: она стала рассматривать, насколько серьезно повреждена ее машина. Разве это поведение – не повод жестко обойтись с виновным?
– Да, материальная составляющая ее волновала больше, чем телесные повреждения, которую получили сбитые женщины. Но это – естественная человеческая натура. И во всем мире этот момент учли при назначении наказания, и сделали материальное наказание основным.
– Но лишение свободны – очень неприятное наказание, разве нет?
– Лишение свободы, по большому счету, никого не исправляет, никого не наказывает, и приводит к росту преступности, криминализации общества и дополнительным бюджетным затратам. Представьте: человек сидит в тюрьме, ничего не делает, а мы его кормим, поим, плюс оплачиваем его охрану. Стоит это обществу совершенно сумасшедшие деньги при нулевом КПД.
Человек, попав в места заключения, не исправляется, и рецидив преступлений – наглядный тому показатель. У тех, кто отбывал наказание в виде лишения свободы, рецидив преступлений существенно превышает 50%. В то время те, кто получал наказание, не связанное с лишением свободы – 5-10 %.
– То есть, вы предлагаете наказывать рублем?
– Я считаю, акцент должен делаться именно на материальной составляющей наказания. К сожалению, как раз в деле Шавенковой этого не прозвучало. Она виновна, это совершенно очевидно, и должна нести бремя материальной ответственности перед инвалидом, который остался живым, и, конечно, перед семьей погибшей.
Такой подход должен стать в России повсеместной практикой. Мы часто слышим аргумент: мол, в России люди небогатые, и материальную помощь жертвам преступлений оценить по-крупному не получается. Но это несерьезно. Человека нужно обязывать работать на свободе, и львиную долю зарплаты отдавать тем, кому причинен вред. Это гораздо более эффективная система воздействия, нежели сидение за решеткой. Конечно, без права выезда, без возможности удрать из страны и отсидеться где-нибудь в Канаде, до тех пор, пока человек полностью не расплатится.
Это эффективно с позиций государства, которое не тратит деньги впустую на лагеря барачно-сталинского вида. У нас, напомню, лишают свободы 40% всех приговоренных, а в Европе – всего 5%. На Западе лишение свободы – исключительная мера наказания, которая связана, в основном, с особо тяжкими преступлениями, либо с профессиональной преступностью.
– Другими словами, российская уголовная политика нуждается в пересмотре?
– Миллион заключенных, который мы сегодня имеем – питательная среда для профессиональной преступности. Преступность пропитала наше общество – об этом можно судить хотя бы по блатным выражениям, которыми не брезгуют чиновники самого высокого ранга. Она пропитала нашу культуру и образование, все слои общества.
Желание простым путем решить проблему – переловить и посадить всех преступников – выходит на деле боком. Миллион заключенных – это огромный конвейер: кого-то мы сажаем, но кто-то выходит на свободу. Выходит злее, опаснее и профессиональнее, чем был до колонии или тюрьмы. Многие из них никогда не возвращаются к нормальной жизни. Через этот конвейер мы пропускаем значительную часть нашего населения, чем превращаем людей в профессиональных преступников. Тюрьма не исправляет пороки общества, и не является средством борьбы с преступностью.
– Как все же справедливо поступить с Шавенковой?
– Нельзя сажать в тюрьму женщину, у которой есть малолетние дети – это мое однозначное мнение. Она должна нести серьезную, длительную материальную ответственность, ее должны принуждать долгие годы отдавать большую часть зарплаты тем, кому она принесла горе. От этого лучше всем: и обществу, и пострадавшим, и детям самой преступницы.
От редакции. Чем завершится повторное рассмотрение дела Анны Шавенковой, сказать сейчас трудно. Но совершенно очевидно: если бы эта история не вызвала такой резонанс, если видео с места трагедии не попало в Интернет, то это дело наверняка бы вообще постарались спустить на тормозах. Нам почему-то так кажется. Так что речь в данном случае – не только о том, каким должно быть наказание – с лишением свободы или нет, но и о чистоте всей системы российского правосудия. Она тоже вызывает большие сомнения.
