Знаменитый сатирик рассказал нам, кого из политиков считает юморным, почему завидует украинцам и не приезжает в Киев, и о скромном друге Юрии Никулине.


— Аркадий Михайлович, вы родом из Киева, а часто бываете здесь?

— Посещения Киева свелись к нулю — родни здесь почти не осталось. А моя двоюродная сестра живет в Штатах. И мой брат в 80-м году уехал в Штаты, маму увез туда. И меня звал, но я не захотел. Я же родился в Киеве, но с четырех лет жил в России, и русский язык, и все что связано с этим — моя естественная почва. Я выражаюсь, мыслю на русском, и не только шучу, но и вполне серьезно рассуждаю. Даже в моих книгах шутки занимают десятую часть.

— А в жизни какое место занимает юмор? Вы — душа компании?

— Нет! Не люблю бесконечно острящих людей, не люблю и определения: «писатель-юморист» или «писатель-сатирик». Хотя окружающее постоянно ждут от меня острых фраз, но я говорю: «Вы же не приглашаете хирурга, чтобы он показал вам за столом, как делаются операции? Чего ждете от людей моей профессии необычного?» Юмор для меня в жизни и творчестве — витамин, но не основная еда. А человек без юмора для меня такой же калека, как родившийся, скажем, без ноги.

— Как считаете, насколько политикам необходим юмор?

— Политика или религия — особое дело, там есть запретные темы. Например, попросите деятелей религии пошутить на тему Создателя. Даже если это будет добрая шутка, они скажут — святотатство. То же самое и политики — им нельзя смеяться над некоторыми моментами нашей истории или определенными шагами, которые они совершают на своем политическом поприще. Для меня же есть только одно понятие — чувство такта и времени. Как по мне, у нашего премьер-министра, Владимира Владимировича Путина, чувство юмора очень развито.

— Можете вспомнить его шутку, чтобы вы подумали «Ничего себе!»

— Да часто бывает! Хотя многие воспринимают его фразы как бестактные, например, когда он давал интервью по поводу гибели подводной лодки «Курск». Тогда на вопрос американского журналиста: «Что произошло с лодкой «Курск»?», Владимир Владимирович посмотрел на него и сказал: «Хотите знать, что произошло? Эта лодка утонула». Некоторые сочли его ответ бестактным и грубым, но он сказал, как есть. Ну а фраза Путина «мочить в сортире»! Конечно, из уст первых лиц не очень удобно ее выслушивать, но ничего. Просто нужно было выбрать форму поизящнее. Когда Путин только заступал на пост президента, у нас ним была личная встреча. Я сказал, что если ему понадобится, чтобы его речи были пронизаны иронией, то может на меня рассчитывать. И привел пример, которым он, правда, не воспользовался, хотя был в восторге.

— Что вы сказали Путину?

— Сказал, что у меня есть одно выражение, писательское, но если вы, Владимир Владимирович, его озвучите, оно примет совсем другую форму — «Добро нужно сеять, а зло — сажать!». Он рассмеялся, зааплодировал, а я сказал, что дарю эту фразу безвозмездно. Но после этого ни от него, ни от его помощников не поступали просьбы о помощи.

— А Медведеву такое предложение, как Путину, делали?

— Нет, я не знаком с ним.

— А что думаете по поводу чувства юмора Жириновского?

— Рассмешить он меня не может, другое дело, что у него даже кличка такая есть — «клоун». Он — неоднозначная личность, несмотря на его любимое слово «однозначно». Жириновский образованный, знает языки… Как по мне, прекрасно отдает себе отчет в каждом сделанном шаге. Одни его искренне любят, другие — ненавидят. Но и любопытен он по этой же причине.

— Но из-за одного чувства юмора президентом не станешь…

— Безусловно! Когда человек бесконечно острит, а если еще и делает из этого профессию, то для меня он — часовщик. Потому что часовщик всю жизнь копается в часовых деталях. В этом он профессионал, но постепенно зрение исчезает, руки теряют чувствительность. Точно так же и у юмориста наступает отупение. А желание бесконечно острить при этом остается. Я когда-то с Юрием Владимировичем Никулиным обсуждал эту проблему — мы пришли к выводу, что человек, который бесконечно пытается острить, похож на клоуна. В этой смешной одежде, в этих странных башмаках — фигляр такой. Так можете себе представить, что было бы, если бы он возвращался домой, в семью, в том же образе? Семья сошла бы с ума. Поэтому он приходит и говорит, как нормальный человек.

— Мне сложно представить, что Никулин, придя домой, превращался в тихоню и молчуна.

— Помимо того, что он был общительным, он был еще и очень умным, образованным. Его шутки никогда не были оскорбительными, никогда не «опускали» человека. И даже неформальные слова, которые срывались с его губ, всегда были уместны и точны. От его шуток никогда не было ощущения пошлости и грубости. Многим нашим артистам лишь бы любым способом вызвать смех. А это зачастую бестактно, грубо и пошло.

— Скажите, а Никулин осознавал свою гениальность?

— Он был очень скромным, я бы даже сказал, приземленным человеком. И жил скромно. Если и получал вознаграждение, то заслуженно. А ради того, чтобы получить что-то, он, извините, одно место не лизал. Он четко ощущал свой удельный вес, причем не переоценивал, но и не недооценивал его.

— Был ли у него какой-то анекдот или история, которые бы запомнились вам на всю жизнь?

— Он знал тысячи анекдотов, собирал их в течение всей жизни — еще со времен войны. Когда мы с ним, Григорием Гориным и Михаилом Боярским участвовали в программе «Белый попугай», то все молодые актеры перед эфиром байки и анекдоты, которые хотели рассказывать, всегда пробовали на нем. У Никулина спрашивали: «Юрий Владимирович, вы уже слышали этот анекдот?», а он: «От вас, мой дорогой друг, еще не слышал».

— А современные передачи смотрите, например, «Наша Russia», «ПрожекторПерисХилтон»?

— Смотрю, чтобы лишний раз убедиться, что это ширпотреб. Хотя я не сторонник того, чтобы что-то запрещать. Мне, например, нравится «Городок» а также «Большая разница» — очень приличного уровня передача. И еще мне нравится «95-й квартал» — сделана изящно и неоскорбительно. Многие из политиков, о которых шутят, присутствуют в зале и они реагируют нормально — вот что такое настоящий юмор.

— Ну, если бы не шутки о политике, то «Кварталу», честно говоря, было бы нечего делать.

— У нас, к сожалению, острить и шутить на эту тему крайне… ну, не опасно, но почти безнадежно. Существует цензура внутри каждого канала, своя собственная внутри каждого журнала… В зависимости от того, кто ими владеет. Все сводится к элементарному пародированию внешнего облика или манеры говорить. А не к шуткам по поводу каких-то конкретных дел. В этом плане украинцам можно позавидовать.

«В РЮМКЕ ВОДКИ СЕБЕ НЕ ОТКАЗЫВАЮ»

Имя: Аркадий Арканов
Родился: 7.07.1933 в Киеве (Украина)

Аркадий Арканов любит джаз, футбол, шахматы и азартные игры. А нам сказал, что не представляет себе жизнь обычного пенсионера: «Я живу так, как считаю нужным, даже если это не вписывается в теорию правильного существования! Для меня пить и курить — не признак нездорового образа жизни. Хочу — пью, хочу — курю. Так что в бокале вина или рюмке водки себе не отказываю! Время от времени и на девушек засматриваюсь. А не хочу — так не делаю ни того, ни другого». По словам Арканова, чтобы написать рассказ, ему необходимо одиночество: «В такие моменты все вокруг меня раздражает. Даже кошку запираю в соседней комнате». Из коллег дружит с Семеном Альтовым: «Жаль, видимся не часто — в разных городах живем». Первая жена Арканова — Майя Кристалинская. Вторая жена — Евгения Морозова. Сын — Василий Арканов (переводчик, журналист).