Ромео и Джульетта из Освенцима: Любовь которую превратили в комикс

Недавно, в Польше представили серию комиксов об истории Освенцима.
=============================
Первый номер рассказывает историю любви двух заключённых которая произошла в 1944 году. Влюбленные пытаются бежать и гибнут.
Эти комиксы вызвали бурные дискуссии - этично ли рассказывать историю произошедшую в одном из самых страшных лагерей смерти Освенциме, произошедшую с реальными людьми, и закончившуюся реальной гибелью в легком формате комиксов? Ведь комикс - никуда не денешься - примитив. А главное, стоит ли рассуждать примитивно о Холокосте? Причем в довольно щадящей для "читателя" форме. Ведь комиксы рассчитаны на подростков и перед авторами стояла задача не травмировать хрупкую детскую психику - рисунки, не должны быть шокирующими.

Можно, считают работники музея "Освенцим" и обосновывают свое мнение желанием заинтересовать подрастающее поколение, которое привыкло к рисованным картинкам с Бетмэном, человеком-пауком, и другим вымышленным героям, историей Второй Мировой Войны.

Нет - отвечают, те, кто считает легкий жанр комиксов неподходящим инструментом, для рассказа о теме концлагерей, где погибли миллионы людей. По их словам, лучше будет если на первой книге серия и закончится.
«Комикс это не подходящий формат, — говорит 64-летний Эзра Кон из еврейской общины Дюссельдорфа.— Это слишком серьезная тема, чтобы ее изображать таким образом».

Любовь в Освенциме - «Ромео и Джульетта»

Именно так называли историю любви и смерти двух заключенных концлагеря Освенцим Эдварда Галинского и Мали Циметбаум. Оба они родились в Польше, но разные пути привели поляка Галинского и еврейку Циметбаум в лагерь смерти, она возглавляла группу переводчиц, а он был механиком, попавшим в лагерь с первым транспортом в 1940 году как политический в возрасте 17 лет.

Эдвард Галинский родился 10 мая 1923 года в Висковице. Несмотря на свою молодость, он воевал в Польской армии после нападения немцев на его родину. Он был арестован как политический заключенный и помещен в тюрьму Тарнова вскоре после начала войны.

14 июня 1940 года среди 728 мужчин он попал в первом польском транспорте в Освенцим, который в то время представлял собой лагерь «только лишь» для криминальных элементов и политических, пока там не было ни евреев, ни цыган, ни советских военнопленных. Его номер был 531.

Эдек начал работать механиком, что давало ему возможность контактов с гражданскими лицами, которые работали на строительстве второго лагеря - Биркенау, а также бывать в различных закрытых зонах, в том числе в женском лагере, где он встретил 5 сентября 1943 Малку Циметбаум.

Казнь Малы

После вечерней поверки женщин-заключенных заставили образовать круг неподалеку от барака №4 в женском лагере Б1б. Мария Мандель, Марго Дрехслер и некоторые эсесовцы ожидали, когда приведут Малу Циметбаум. Тысячи женщин стали свидетелями смерти Малы. Но их рассказы противоречивы. Удалось только восстановить следующее по воспоминаниям ее подруг: «В то время пока комендант женского лагеря читала приговор с клочка бумаги, Мала держала что-то в руке. Как оказалось позже, это было лезвие для бритья. Вдруг одним движением, она порезала свои вены этим лезвием»,- вспоминает заключенная Маргита Свалбова, «и кровь начала стекать по ее ладони».

Как и все присутствующие, Гиза Вайсблюм была пронизана ужасом. Эсесовцы, видимо, увидели это на лицах женщин. Повернувшись к Мале, один из них схватил ее за руку и хотел отобрать лезвие. Неожиданно для всех, на виду у тысяч пленниц, она ударила его по лицу другой рукой. Несомненно, такой беспримерный поступок ее сопротивления оказал огромное впечатление на всех, кто присутствовал там.

Чтение приговора было прервано, казнь пошла иначе, чем планировалось. Эсесовцы бросились на Малу. Они сломали ей руку, желая забрать лезвие, они связали ее и били со всей жестокостью. Нарастали шум и неразбериха. Заключенных заставили вернуться в свои бараки. Малу поволокли в лагерную больницу. Медсестры попытались перевязать рану, но комендантша Мария Мандель запретила им это. Она смотрела на истекающую кровью Малу с непередаваемой ненавистью, крича: «Ее надо сжечь заживо!», и приказала привести ручную тележку, куда поместили Малу. В сопровождении эсесовцев несколько подруг повезли умирающую Малу к крематорию. Слабеющим голосом она прошептала им: «День возмездия близок, не забудьте ничего, что с нами сделали».

Как именно умерла Мала, точно не известно. Кто-то считает, что в этой тележке по пути в крематорий, кто-то, что, пожалев ее, один охранник застрелил ее там, другие предполагают, что охранник дал ей яд, что бы облегчить смерть… Парадокс, но такое оказывается, бывает.

Считают, что ее последними словами во время схватки с эсесовцами были слова «Я умру как героиня, а вы умрете как собаки!».

Освенцим (фотоальбом офицера)
Рабочие будни "Освенцима"
Обложка фотоальбома. Баер и Хёкер

Офицеры СС с семьями расслабляются на террасе в Солахютте

Потрясающе веселые и жизнерадостные люди.
Снимки сделаны в Освенциме в 1944 году Карлом Хёкером, адьютантом последнего коменданта лагеря Рихарда Баера.
В 1946 году один американский сотрудник разведки наткнулся на альбом во Франкфурте и оставил себе.
Недавно он, давно уже пенсионер, передал альбом в дар вашингтонскому United States Holocaust Memorial Museum.
На в общей сложности 116 фотографиях нет ни одного заключенного.

Карл Хёкер угощает черникой работниц лагеря

Первой попыткой нарушить табу на комиксы о Холокосте стал «Маус» Арта Шпигельмана. Родители Арта были узниками нацистских концлагерей Освенцим и Освенцим-2. Американский художник попытался разрешить эту проблему, нарисовав евреев мышами, поляков свиняьми, а нацистов котами. Книгу «Маус» Арт Шпигельман посвятил памяти матери. В США Шпигельман был удостоен в 1992 году Пулицеровской премии, но в Германии вплоть до середины 1990-х годов полиция все еще изымала постеры с изображением еврейского мышиного героя Шпигельмана на фоне нацистской свастики.

Шпигельман: Из воспоминаний детства у меня остались в памяти отрывки разговоров окружающих о нацизме. Правда, я плохо понимал, в чем там суть. Однажды мы с мамой пошли в универмаг за покупками, но нам срочно пришлось вернуться, потому что ей очень захотелось в туалет. По дороге обратно она рассказала мне, что «в Освенциме выйти на оправку всегда было жуткой проблемой, потому что там существовал строгий распорядок. Однажды я работала в поле и мне срочно понадобилось по нуждe. Но идти в уборную в это время было опасно - тебя могли в наказание избить, подвергнуть пыткам, расстрелять прямо на месте. И мои товарищи меня заслонили прямо на поле, я смогла все сделать, и охранники ничего не заметили».

Вторым пробным шаром стала книга французского художника Паскаля Крочи 2005 года. Книга Крочи наиболее приближена к традиционным комиксам, и поэтому стала объектом самой резкой критики. «Разве можно реально изобразить зверства Холокоста в комиксах?» — спрашивал у автора немецкий «Bild».

На картинках немецкие офицеры кричат на заключенных, когда те складывают трупы, извлеченные из газовых камер. «Все это должно стать золой и пеплом к вечеру!» — говорит один из нацистов в комиксах Крочи. . Автор не делает никаких скидок для эмоционального восприятия юных читателей. Мертвые тела изображаются так же наглядно, как будто это вымышленные жертвы Бэтмана или какого-то друго супергероя.

История Холокоста преподается во всех школах Германии, а для старшеклассников посещения концентрационных лагерей входит в обязательную программу. Однако школьники жалуются, что эта тема слишком скучна. Немецкое издательство «Ehapa», где также издается «Мики Маус» и «Дональд Дак», перевело французский комикс, чтобы сделать «скучную» тему общедоступной.

В феврале 2008 года в немецких школах появились комиксы про Гитлера и Освенцим.

Книгу комиксов "Поиск" привезли в школы Берлина и земли Северный Рейн-Вестфалия. Ее рекомендовали к использованию на уроках истории. Комиксы расчитаны на детей в возрасте от 13 до 16 лет.

Книжка в картинках по оформлению напоминает серию бельгийских комиксов про Тантана. Комикс выпущен Центром Анны Франк в Нидерландах – большую часть иллюстраций нарисовал голландский художник Эрик Хойвель.

Книжка - по сути тетрадка - уже получила от экспертов характеристику "графический роман". В ней рассказывается о судьбе вымышленной еврейской семьи Хечт. Сюжет таков. Начало по максимуму приближено к нашим дням. В 2007 году бабушка Эсфирь рассказывает своему внуку Даниэлю, как нацисты арестовали ее родителей, а затем вместе с соседом по имени Боб отправили в концлагерь Освенцим. Самой Эсфирь удалось бежать. Она выжила, но не хочет говорить о пережитом. Однако во внуке она все же пробудила интерес к истории семьи, и тот пытается восстановить ее с помощью Интернета. Посредством Всемирной паутины Даниэль разыскивает Боба, тот - в первый раз - рассказывает Эсфирь о том, как погибли в Освенциме ее родители. И вызывает в душе бабушки волну воспоминаний. Из памяти всплывают детали...

Отклик немецкой школьницы на предложенное помещенный на сайте немецкой газеты "Вельт":
"С пестрыми картинками, атлетичным Гитлером и рассказчицей, похожей на ненавидимую учительницу математики, мы далеко не уйдем. Я думаю, что этот разработанный с благими намерениями проект очень скоро обернется против самого себя. Правоэкстремисты почувствуют удовлетворение от графических изображений Гитлера. Надо создавать пособия, которые действительно соответствуют уровню нашего сознания".

Освобождение Освенцима советскими войсками

Девушки Орловской области, бывшие в немецком рабстве, у сборного пункта перед отправкой на Родину

Поминальная богослужение по погибшим узникам концлагеря Освенцим (Аушвиц)

В Освенциме сегодня цветут цветы, растет трава и поют птицы. Большой современный музей и такой же большой архив.

Наибольший поток посетителей в Освенцим - из Германии. Фразы типа "завтракали вчера в кафе Музея холокоста", "дозвонились руководителю "Освенцима" уже не режут слух.
Музеи становятся виртуальными, память, растворяясь в новых поколениях, - пунктирной.
Отношение к памяти у каждого поколения немцев свое: фотографии дедов и отцов в военной форме можно и сейчас увидеть во многих домах, а среднее поколение не хочет вспоминать о военном детстве, оставшемся в памяти благоговением перед американскими консервами и страхом перед русскими солдатами. Младшее же поколение историческими дискуссиями попросту не интересуется. Откуда тогда статистика роста неонацистских выступлений? Растущее число оскверненных мемориальных мест, памятников и кладбищ? Правые идут на левых, левые обвиняют правых, зеленые призывают к миропорядку, родители обвиняют школу, школа, в свою очередь, родителей...
Все ищут виновных...
Дискуссии вокруг строительства самого большого в мире памятника жертвам войны, только на обсуждение проекта которого ушло десять лет, превратились в постоянный спор: делать ли памятник сразу всем жертвам войны или ставить отдельные памятники евреям и цыганам и где найти в Берлине место памятникам жертвам других национальностей, сексуальным меньшинствам и душевнобольным людям.

Память не камень. Память должна быть живой...

Моя память живая. Память о 20 миллионах русских людей и память о шести миллионах евреев, уничтоженных в годы той страшной войны, людях, которых я никогда не видела, жива во мне... Я с ними там, между бараком А и бараком Б, с теми, кого уже не вернешь... Мы вместе, на плацдарме, в вечном сражении за правду истории.

О них всех - павших и живых - да будет неустанна молитва моя...

Елена СОЛОМИНСКАЯ
Дюссельдорф - Карлсруэ

После работы: Рихард Баер, неизвестная персона, лагерный врач Йозеф Менгеле, комендант лагеря Биркенау Йозеф Крамер (частично заслонен) и предыдущей комендант Освенцима Рудольф Гёсс (не путать с тезкой и почти однофамильцем - "летуном" Рудольфом Гессом)

Вечер трудного дня