Радикальных перемен проект закона «О полиции» не предполагает. Оберегать и защищать будут все то же, все теми же средствами и, что самое примечательное, абсолютно те же люди

Традицию предварительного обсуждения установлений, касающихся охраны правопорядка, заложил еще Петр Первый, предписавший главному магистрату не издавать полицейских регламентов, «пока он об оном с коллегиями... не снесется». Потомки пошли дальше: на интернет-сайте zаkonoproekt2010.ru свое мнение по поводу проекта закона «О полиции» может высказать любой желающий.


Очевидного несогласия с переименованием милиции в полицию в комментариях обнаружить не удалось. Как судачат злые блогерские языки, этот сюжет попросту блокируется. «В миру» же львиная доля копий ломается как раз вокруг ребрендинга. Впрочем, и ко многим другим статьям — вопросы и вопросы. Хотя в конечном счете вариантов ответа всего два: либо у нас будет нормальная, европейская полиция, либо мы останемся с «улицами разбитых фонарей». Причем сотворить чудо не сможет ни отдельно взятый вердикт, ни даже все законодательное поле вместе взятое. Ничего не изменится, если не изменится менталитет. Точнее — МЕНТалитет.

Ребрендинг

Как свидетельствуют первые отклики, аргументов против переименования милиции два: а) деньги, требующиеся на смену вывески, можно потратить на что-нибудь более общественно полезное; б) слово «полиция» рождает нехорошие ассоциации. Но этот спор, похоже, можно считать завершенным. «На мой взгляд, пришла пора вернуть милиции ее прежнее наименование», — твердо сказал президент. После столь категоричных заявлений сдавать назад как-то не принято. К тому же переименование имеет, безусловно, и свою внутреннюю логику. Да и новые эмблемы, печати и бланки — не самая большая расходная статья полицейско-милицейской реформы. К тому же название ведомства и его территориальных структур остается прежним — МВД, ГУВД, РОВД... Ну а что до дурной славы, то иные «оборотни» в милицейских погонах дадут большую фору многим сотрудникам оккупационной Hilfspolizei. По крайней мере, антигерои того времени давно канули в Лету, а разного рода евсюковы напоминают о себе практически каждый божий день.

Собственно, именно количество злоупотреблений и преступлений со стороны блюстителей закона и есть главный критерий истины. Ребрендинг будет удачным, лишь если эти цифры на порядки уменьшатся. Причем не только в том, что касается официально регистрируемой части айсберга, но и невидимых миру слез, — предпринимателей, у которых вымогают деньги и отбирают бизнес; фигурантов уголовных дел, у которых выбивают показания; участников политакций, которые, согласно милицейским отчетам, сами себе наносят побои, и т. д. и т. п.

«На современном этапе полиция должна сосредоточить основные усилия на защите прав и свобод человека и гражданина в соответствии с международными стандартами», — сообщают в пояснительной записке разработчики закона. Именно этот принцип, по версии сторонников законопроекта, и является его отличительной чертой. Но практически то же самое декларирует и действующий Закон «О милиции». Да и в целом каких-то радикальных перемен в механике правоохранительной деятельности новый закон не предполагает. Оберегать и защищать будут все то же, все теми же способами и, что самое примечательное, абсолютно те же. «Сотрудники милиции с их письменного согласия остаются на службе в полиции на соответствующих должностях», — гласит законопроект. Других «писателей» у нас нет.

Такой подход к кадровому вопросу вызвал удивление даже в самой милицейской среде. «Вы поймите, — убеждали президента на недавней встрече с сотрудниками УВД по Йошкар-Оле, — если реформируется система, наверное, ужесточаются и какие-то требования к сотрудникам». Кроме того, прописанный в законе принцип комплектования полиции явно противоречит объявленному ранее 20-процентному сокращению милицейских штатов. Если весь сегодняшний личный состав напишет рапорт о зачислении в полицию, то «просто должностей не хватит», справедливо заметили собеседники Дмитрия Медведева. Президент пообещал подумать: «Может быть, тогда действительно вывести всех за штат или еще как-то поступить»...

Силы и средства

Серьезным поводом для раздумий является и практически полное отсутствие информации о структуре полиции. Понятно лишь, что упраздняется нынешнее деление — на милицию криминальную (КМ) и милицию общественной безопасности (МОБ). Первая, для справки, ведает делами, по которым обязательно производство предварительного следствия, вторая — охраной общественного порядка. В КМ входят оперативно-разыскные и экспертные подразделения, в МОБ — все остальное: дежурные части, патрульно-постовая служба, ГИБДД, участковые и так далее. При этом у МОБ фактически двойное финансирование и подчинение: власти на местах могут при желании создавать «свои» подразделения.

В связи с этим нельзя не вспомнить, что первые планы реформирования МВД (они появились еще в начале десятилетия) предлагали создать отдельно федеральную полицию, которая бы выполняла примерно те же задачи, что и КМ, и муниципальную милицию. Последняя, согласно этой идее, формировалась и администрировалась бы на уровне местного самоуправления. В последний раз эта идея была вброшена в начале этого года: с соответствующими предложениями выступили Ассоциация юристов России, попечительский совет которой возглавляет Дмитрий Медведев, и Общественная палата.

Некоторые сторонники этой концепции предлагают пойти еще дальше — ввести выборность участковых, создав по примеру Соединенных Штатов институт «русских шерифов». Но теперь уже ясно — никаких шерифов не появится. Полицейская «вертикаль» станет, напротив, еще крепче милицейской: вся полиция будет и управлять, и финансироваться исключительно из Центра. Правда, за регионами все-таки оставлена возможность «подкармливать» полицию, если дело касается «предметов совместного ведения».

Сегодняшние подразделения КМ и МОБ, естественно, никуда не исчезнут. Но структурироваться, а возможно, и называться они будут уже как-то по-иному. Правда, законопроект содержит единственное указание на этот счет: «Состав и структура полиции определяются президентом РФ». Но глава государства хранит пока замысел в тайне. Известны только сроки и форма решения вопроса: разрабатываются два указа (один будет посвящен структуре полиции, другой затронет аппарат МВД), которые вступят в силу одновременно с новым законом. Этим, однако, пакет документов не исчерпывается.

До конца года предполагается принять закон «О службе в полиции», который заменит нынешнее Положение о службе, а также закон, корректирующий действующее законодательство в связи с введением новых терминов и норм. Но и это еще не все. В проекте закона «О полиции» напрочь отсутствует понятие «предварительное следствие». Только дознание. В связи с этим уже возникло предположение, что данная функция полностью будет выведена из МВД — в специальную службу расследований, которая объединит следственные подразделения всех (или почти всех) силовых ведомств.



Человеческие ценности

За исключением отсутствующей в нем организационно-структурной части новый закон «О полиции» — это практически брат-близнец ныне действующего милицейского закона. Или, если угодно, его новое, исправленное и дополненное, издание. Новации же, по сути, лишь расширяют полномочия правоохранителей. Скажем, такой характерный пример. По Закону «О милиции» сотрудник «во всех случаях ограничения прав и свобод гражданина обязан разъяснить ему основание и повод такого ограничения, а также возникающие в связи с этим его права и обязанности». Полицейский закон дополняет этот пункт — «кроме случаев, когда такое разъяснение невозможно либо неуместно».

Сравнение можно продолжить. Старый закон дает возможность задержанному прибегнуть к услугам адвоката с момента задержания. Согласно новому — «с момента водворения его в специально отведенное помещение». Старый закон позволяет милиции «входить беспрепятственно в жилые и иные помещения граждан» при наличии на то достаточных оснований. Новый разрешает полиции не только «входить», но и «проникать» и снимает перед ней вообще какие-либо барьеры. В прямом смысле. Если «в том есть необходимость», позволяется вламываться, повреждая запирающие устройства, проникать в контейнеры и транспортные средства.

Или еще один сюжет. Сегодня для пресечения «массовых беспорядков и групповых действий, нарушающих работу транспорта, средств связи и организаций», можно применять дубинки, слезоточивый газ, светозвуковые средства отвлекающего действия и водометы. Новый закон пополнил этот арсенал электрошоковыми устройствами и служебными собаками («на поводке и в наморднике или без него»).

И наконец, на десерт: законом ни много ни мало устанавливается «презумпция законности деятельности сотрудников полиции». Формулировка взята из пояснительной записки к законопроекту. В оригинале же это звучит так: «Требования сотрудника полиции, обращенные к гражданам и должностным лицам, и предпринимаемые им действия считаются законными до тех пор, пока в предусмотренном законом порядке не будет установлено иное».

Нет, кое-где порой встречаются и послабления. Например, сегодня дубинкой можно лупить куда ни попадя. Новый закон строго регламентирует этот процесс: «Запрещается наносить человеку удары палкой резиновой по голове, шее и ключичной области, животу, половым органам, в область проекции сердца, а также многократно наносить удары в одно и то же место». Кроме того, запрещается применять спецсредства для разгона несанкционированных акций, если «они не нарушают общественный порядок, работу транспорта, средств связи и организаций».

Но ведь, во-первых, какую улицу или площадь ни возьми — везде полным-полно транспорта и разнообразных организаций, работу которых легко нарушить. Во-вторых, обычные кулаки либо нижние, упакованные в берцы, конечности могут оказаться ничуть не менее эффективнее дубинки.

«Мнение граждан о деятельности полиции является одним из основных критериев официальной оценки ее работы», — провозглашает законопроект. Если бы этот принцип был выдержан до конца, документу можно было бы простить любые его несовершенства. Ошиблись — не страшно: есть возможность коррекции «на марше». Однако в том-то и дело, что закон не идет здесь дальше деклараций. Как и каким образом будет учитываться «мнение граждан»? Во что конкретно оно выльется? Какими будут принципы формирования и полномочия общественных советов, которые, согласно закону, должны быть созданы при каждом региональном УВД? Какими будут последствия отчетов, которые региональные милицейские начальники будут регулярно держать перед местными законодателями?..

«...Оная споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подаст от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных... вкратце ж ... полиция есть душа гражданства...» Как видим, самый первый российский «закон о полиции» — глава «О полицейских делах» Регламента главного магистрата от 16 января 1721 года — в декларативной свой части практически не устарел. И то же самое можно сказать обо всех последовавших «регламентах», не исключая действующий Закон «О милиции». Закон «О полиции» имеет все шансы повторить их судьбу, пополнив «кушткамеру» юридических актов, цели которых находятся в неразрешимом противоречии со средствами их достижения.

С одной стороны

Анатолий Кучерена, адвокат:

— В законопроекте говорится о том, что ключевая роль в оценке эффективности деятельности полиции отводится мнению общественности. Между тем механизм контроля граждан за работой полиции в нем напрочь отсутствует. В таком виде этот сюжет выглядит декларативно. Думаю, будем прописывать соответствующий механизм совместно с Общественной палатой. Кстати, у нас уже есть опыт по организации такого контроля в местах лишения свободы. Нет в проекте закона и детализированных мер ответственности руководителя органа полиции за свои действия и распоряжения. Между тем, как показывает практика, в этой профессии очень многое зависит от конкретных начальников, которые порой выходят за рамки не только своих полномочий, но и законности. Так что в новом законе надо непременно сделать акцент на руководителя. Думаю, Обшественная палата будет настаивать на внесение соответствующей правки.

...Контроль за экономической преступностью оставлен в ведении полиции. Но, на мой взгляд, полиция не должна проверять малый, средний и большой бизнес — на то есть соответствующие органы — налоговые, санитарные. Если человек создает бизнес, вкладывает свои деньги, рискует, берет кредиты, то это уже совершенно другие гражданско-правовые отношения. За экономическим блоком полиции надо оставить лишь бюджетную сферу — контроль за тем, как и насколько эффективно расходуются бюджетные деньги, сколько воруют при вложении в ту или иную отрасль. Рядового же гражданина надо оставить в покое — не выискивать блох, чтобы потом из них делать слонов.

Наконец, законопроект ориентирует полицейских на повышение требований, предъявляемых ими к работе, законности и эффективности их деятельности. Но если мы хотим получить честного полицейского и быть вправе с него требовать, то ему прежде всего надо создать нормальные условия. Если же полицейский получает 15—25 тысяч рублей, то он, конечно, на эти деньги прожить не сможет.

С другой стороны

Михаил Барщевский, адвокат:

— В отличие от Закона «О милиции» новый законопроект — о защите прав граждан, а не интересов государства. Конечно, эту составляющую нужно было бы усилить, но тенденция четко просматривается. Так что это очень неплохой закон. Да, экономические преступления остаются в ведении полиции. И что? Ведь суть проблемы не в том, какое ведомство будет курировать эту тему, а в том, как оно будет это делать. В новом же законе заложена одна вещь, которая большими буквами не прописана: значительные кадровые изменения. Это очень важно, так как именно кадровые вопросы являются определяющими в деятельности милиции. Ведь и закон о милиции сам по себе был не так уж плох, но кто его исполнял? Новый же дает возможность не косметически продемонстрировать ведомство, а построить во многом совершенно новую структуру.

Конечно, там есть отдельные вещи, которые можно было бы менять, править и конкретизировать. Например, говорится о том, что в случае задержания гражданина сотрудники полиции обязаны сообщить родственникам, по месту учебы или работы задержанного, но не указано, в какой срок надлежит это сделать. Кроме того, необходимо усилить раздел о социальном пакете полицейского, наполнив его конкретикой. Скажем, записать, что зарплата не должна быть ниже трех минимальных прожиточных уровней. Но все это неконцептуальные нестыковки и негрубые юридические ошибки. Законопроект всегда отличается от принятого закона, это нормально.

Как это у них
American Cop: миф и реальность

В массовом сознании, вскормленном Голливудом, американскую полицию представляют два дюжих копа в темных очках на длинной машине с «дискотекой» на крыше, которую они включают, когда за кем-то гонятся. Такие моменты, особенно в большом городе, реально видишь чуть ли не каждый день. И пусть они не всегда похожи на Брюса Уиллиса, но именно такова самая известная миссия копа — догнать и арестовать подозреваемого. Правда, статистика несколько подрывает красивый миф: примерно 80 процентов всех вызовов полиции не имеют уголовной подоплеки, а касаются либо скорой медпомощи, либо ЧП бытового свойства, например пожара или лопнувшей трубы.

Помимо канонического бравого копа есть еще несколько категорий полицейских, отличающихся и по функциям, и по статусу, и по техническому оснащению. Полицейская структура США имеет вертикальный, многоступенчатый характер и делит копов на федеральных, штатных, окружных и муниципальных. Федералы занимаются криминалом, если только он пересекает границы штатов, в иных случаях они «не при делах». Правда, после принятия Закона о патриотизме сразу после терактов 2001 года федералы получили расширенные полномочия и могут влезать в юрисдикции нижестоящих субъектов власти. Минюст, министерство национальной безопасности, служба парков и заповедников имеют своих полицейских, пусть они и называются по-разному. Например, лесопарковые копы называются рейнджерами, а парни, в данном случае исключительно дюжие, сопровождающие преступников в ходе их транспортировки, именуются маршалами.

На уровне штатов полиция обычно входит в структуру департаментов общественной безопасности и занимается расследованиями преступлений и разных мелких нарушений, в том числе правил дорожного движения. Вариантов множество, поскольку каждый штат имеет собственный свод законов. Например, в ряде штатов самостийную полицию содержат крупные университеты. На уровне графств (округов) бразды правопорядка держат департаменты шерифов или окружные управления полиции. И, наконец, самый низовой уровень — муниципальный. Низовой, впрочем, не значит мелкий. Есть крошечные городки, где закон охраняет один коп, его часто называют городским маршалом. Но есть и гиганты, такие как управление полиции города Нью-Йорка, в штате которого примерно 40 тысяч полицейских.

Набор рекрутов происходит постоянно, поскольку в большинстве департаментов копов, особенно рядовых патрульных, почти всегда недобор. Берут только граждан США, без вредных привычек и уголовного прошлого, минимум со школьным дипломом. Экзамены включают в себя письменные тесты, проверку «детектором лжи». Стартовая зарплата рядового копа по американским меркам низкая, тысяч 30 в год, но с годами безупречной службы она неуклонно растет, достигая 60 тысяч долларов. Капитан полиции получает до 90 тысяч, а глава управления — до 115 тысяч.

Все подразделения полиции, кроме федеральной, входят в структуру местных органов власти и отвечают перед ними. Любое применение огнестрельного оружия становится предметом внутреннего расследования. Если же оно повлекло за собой жалобы и протесты, к расследованию подключаются надзорные инстанции, прокуратура, ФБР, спецкомиссии при легислатуре. Согласно официальным данным, наиболее подвержены коррупции подразделения полиции по борьбе с оргпреступностью, наркотиками и проституцией. Взятки копам-гаишникам со стороны автомобилистов-нарушителей чрезвычайно редки, поскольку чреваты арестом и возбуждением уголовного дела.

Автор Андрей Владимиров