Но и на этом сообщения о неадекватном поведении сотрудников милиции не прекратились. 29 апреля стало известно о новом случае, произошедшем в Тюменской области. Там страж порядка задушил инвалида.

Одним из последствий всех этих событий стала массовая психологическая проверка всех сотрудников правоохранительных органов.

Усмирить милицию силами общества мне кажется невозможным. Это государственная силовая структура, и этим должно заниматься правительство. Но общество может контролировать, и мы это делаем хотя бы тем, что добиваемся создания общественных советов при всех милицейских структурах. В московской милиции Общественный совет существует давно, и лично я состою в нем уже два года. Это, конечно, не контроль — мы не имеем контролирующих функций. Мы можем только указывать государству на то, что происходит с милицией. Однако у нас есть возможность постоянно разговаривать с самыми высокими чинами московской милиции.

Сама милиция — это абсолютно разложившийся орган. Разумеется, там есть честные милиционеры, которые очень переживают за репутацию своего ведомства. Владимир Васильевич Пронин входил в их число — он боролся с эксцессами, похожими на последние случаи, которые возникали в милицейской среде и за которые он был отправлен в отставку. Однако существенная часть милиционеров ничего не делает и берет взятки. Есть и такие, которые избивают и даже убивают людей. Известны случаи, когда милиционеры срастаются с криминальным миром, используют свою форму.

Среди тех, кто работает в милиции, действительно очень много людей с неуравновешенной психикой. Но массовая проверка никогда раньше не проводилась. А между тем, несмотря на то, что психологи с милиционерами работают, последние жалуются на то, что начальство не уделяет должного внимания их обращениям за помощью.

Например, после службы в Чечне надо не только отдыхать, но и проходить реабилитацию. Но у нас, в отличие от большинства демократических стран мира, нет никаких реабилитационных центров для людей, побывавших на войне. А ведь вернувшись с Кавказа, человек с психологической травмой продолжает жить у себя дома, среди нормальных мирных людей.

Недавно в Еврейской автономной области было проведено исследование среди семей, у которых родственники были в Чечне. В 90 процентах случаев семьи распались — домой вернулись другие люди, не те, за которых женщины выходили замуж. Среди людей, побывавших в боях, встречаются и пьющие — такие и убить могут.

Милиционеров у нас слишком много. Необходимо провести сокращение числа сотрудников органов внутренних дел, а тем, кто останется, надо повысить зарплату. И об этом я неоднократно говорила на Общественном совете, в том числе с высокопоставленными представителями милицейских органов. А лучше бы всех заменить и набрать новые кадры. И эта новая реформированная основа должна быть малочисленной, хорошо оплачиваемой и обученной, и, что важно, подконтрольной. А сейчас милицию используют не по назначению — для того, чтобы перекрывать дороги, когда едет большой начальник.

В ноябре в Новопушкинском сквере проходил митинг памяти Анны Политковской. Пришло 300 человек, в основном, пожилые люди. А сам сквер был оцеплен милиционерами, которые стояли на расстоянии вытянутой руки, да еще пригнали два десятка грузовиков с солдатами. И для кого — для вот этих трехсот стариков? На мой взгляд, это просто дикость. Надо оставить в 100 раз меньше этих людей, а платить им больше, чтобы они дорожили своей службой, и посылать их не митинги окружать, а ловить преступников. Чего они делать, к сожалению, не умеют. Когда стреляли в Маркелова и Бабурову, милиционер стоял рядом и дал скрыться преступнику...

Массовая проверка сотрудников милиции проводится потому, что уже больше нельзя терпеть. Был проведен опрос, в котором выяснялось, кого больше боятся люди бандитов или милиционеров. Выяснилось, что вторые страшнее. Бандит — он далеко, а страж порядка — на каждом углу.

http://www.specletter.com/obcshestvo/2009-...i-nakormit.html