В интернете ученый люд удивляется, зачем строить новое Сколково при куче старых наукоградов, институтов и прочая и прочая. Внезапно я понял почему. Разумеется, любую точку зрения на это Сколково по всей оценочной шкале между "попилом бабла" и "инновационным прорывом" легко можно себе представить. Но тут было ощущение, относящееся не столько к Сколково, сколько к самому феномену сколкования.

Я думал о том, почему Медведев никогда не распорядится поддержать по всей России малокомплектные школы (как распорядился он насчет Северного Кавказа), и параллельно слушал рассказ жены о текущих финансовых делах на ее работе: с гранта распределят тем-то, с командировок – туда-то, а там еще компьютеры надо купить и сборник издать. Шли мы по одному из московских научных микрорайонов на углу Пыжевского и Старомонетного переулков. От Третьяковской на Большую Ордынку, там налево и сразу направо. Институт физики атмосферы им. А.М. Обухова РАН, Институт Цветметобработка, Геологический институт РАН, Почвенный институт им. В.В. Докучаева, Институт редких металлов РАН, Институт петрографии РАН.

И тут я понял, почему нормальных денег наши наука, культура и образование не получат от государства никогда, даже если эти деньги будут. Ответ парадоксален: потому что там есть работающая структура. Любая сумма, которая будет выделена, соприкоснувшись с сотнями тысяч людей, размышляющих об оборудовании, доукомплектовании, о зарплатах наконец, тотчас исчезнет.

Никто не сможет сделать хотя бы ремонт, потому что надо заплатить людям, надо купить компьютеры, надо принять коллег, приехавших на конференцию. В Сколково нет ни-че-го. И в этом его сила. Вытаскивая деньги из научно-культурной графы в графу "Сколково", государство как бы стряхивает вцепившихся в денежный мешок докторов наук и лаборанток с их смешными претензиями и еще более смешными зарплатами, всех этих "доцентов с кандидатами". Это настоящая свобода денег. "Отречемся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног" в исполнении сводного хора Банка России.

Но дело не только в желании разворовать средства (хотя и в этом тоже), причина лежит, скорее, в неумении понять, как вообще можно тратить там, где нет быстрой отдачи. Чиновники новой России, эти дети общества потребления, совершенно естественным образом рассматривают проблему финансирования науки и культуры по аналогии с евроремонтом, считая, что дешевле купить новое и блестящее, чем чинить старое и проржавевшее. Так первый замруководителя фракции "Единая Россия" в Госдуме Татьяна Яковлева на днях прямо заявила, что "наукограды, оставшиеся еще с советских времен, устарели морально и физически".

Сколково – это просто скол той идеологии, которая проявляет себя во всем: в образовании, где вводится "эффективный" ЕГЭ, в сочинском строительстве, в культе нанотехнологий, в детской вере первых лиц в стоящую над законами экономики и природы магию слова – назови навоз инновационным, он и пахнуть будет лучше. В самой стратегии государственного развития, когда нацию, разучившуюся совершать осмысленные движения серпом и молотом направляют на инновации – там-то точно преуспеет.

Причина этого феномена проста – культ потребления в условиях дефицита всегда будет приводить к предпочтению всем решениям того, которое сулит максимальную оборачиваемость средств. То есть дефицит при потребительском обществе увеличивает не экономию средств. а их разбазаривание. При преодолении критического значения между потребительскими ожиданиями и производственными возможностями диффузия не успевает привести к однородному распределению финансов по всему объему экономики, что ведет к образованию своего рода "конвекционных ячеек", т.е. масштабных проектов.

Через эти ячейки рассеивание средств происходит гораздо быстрее. Эффективное сколкование, пересколкование и перевысколковывание следуют одно за другим. Вместо того, чтобы тормозить умирание науки, культуры, русской деревни, государство направляет свои усилия на максимально быстрое расходование потенциала страны. Нет более эффективного средства для уничтожения ослабленной структуры, чем эффективная экономика.

Автор Михаил Соломатин