Может показаться парадоксальным, но одна из идеологических составляющих развала СССР практически базировалась на принципе, озвученном Генеральным секретарем ЦК КПСС в 1981 году. Достаточно вспомнить, с каким упованием руководители государств и правительств практически всех стран постсоветского пространства уверяли собственное народонаселение в том, что как только экономика их страны перестанет нести бремя расходов по «содержанию» соседей, то есть станет экономной, так она сразу обеспечить высокий уровень жизни собственного населения.
Однако в реальности этого не произошло ни с одной из национальных экономик постсоветских государств. Сразу выяснилось, что продукция, произведенная предприятиями и фирмами этих стран, востребована в основном на территории того же экс-СССР, что технологическое отставание от развитых экономик мира невозможно ликвидировать с опорой только на собственные силы. Именно осознание этих истин и заложило основы интеграционных процессов на постсоветском пространстве.
Первым экономическим объединением бывших республик СССР стало СНГ, хотя большинство наблюдателей были склонны считать, что СНГ скорее являлся механизмом цивилизованного развода республик бывшего СССР, а не интеграционным объединением.
Дальнейшая судьба интеграционных процессов на постсоветском пространстве оказалась в прямой зависимости как от структуры национальных экономик стран СНГ, так и от политической ситуации, складывающейся на просторах бывшего СССР в 1990-е годы.
Наибольшую заинтересованность в сохранении единого экономического пространства проявляли Белоруссия, Россия и Казахстан. Промышленное производство этих стран, ориентированное в свое время на удовлетворение нужд всего Союза, без рынков стран СНГ было обречено на постепенное вымирание.
Совершенно иные цели преследовали на ранних этапах экономической интеграции Узбекистан, Киргизия и Таджикистан. Не обладая развитой промышленностью, эти страны, в особенности Узбекистан, имели сельское хозяйство, главным потребителем продукции которого являлась Россия. Начало экономических реформ в России, обернувшееся закрытием огромного количества предприятий легкой промышленности, в одночасье оставило огромное количество людей в названных странах Центральной Азии без средств к существованию. В этих условиях единственным выходом для них стала вынужденная миграция в Россию. Иной путь для этих людей был невозможен, так как ни в Китае, ни в Афганистане, ни в Иране, где свои излишки рабочей силы девать некуда, их никто не ждал. Поэтому правительства Узбекистана, Киргизии и Таджикистана, ставя свои подписи под разнообразными соглашениями в области экономической интеграции, рассчитывали в первую очередь обеспечить хотя бы временный отток из своих стран излишков трудовых ресурсов, и лишь затем они готовы были идти по пути создания единого экономического поля, на котором могли действовать бизнес структуры всех заинтересованных стран.
Таким образом, можно констатировать следующее: стратегическая заинтересованность в экономической интеграции была у всех перечисленных стран, но при этом все они преследовали свои цели. Получалось практически как в известной басне «Лебедь, рак и щука», все хотели сдвинуть воз, но каждый тянул его в свою сторону. Именно в этой атмосфере в 2001 году произошло образование ЕврАзЭС, которая позиционировала себя как международную экономическую организацию, наделенную «функциями, связанными с формированием общих внешних таможенных границ входящих в нее стран (Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Россия, Таджикистан и Узбекистан), выработкой единой внешнеэкономической политики, тарифов, цен и другими составляющими функционирования общего рынка».
Однако вскоре стало ясно, что структура национальных интересов в области экономики стран ЕврАзЭС настолько различна, что скорейшего объединения не произойдет. Кроме того, локомотив объедения – Россия, через очень короткий промежуток времени изменил траекторию своего движения и на всех парах помчался в сторону ВТО, затем его развернуло в сторону ШОС. А так как в последнем случае вместе с Россией в ШОСе оказались еще и Казахстан, Киргизия, Таджикистан и Узбекистан, то интерес к реальной интеграции в рамках ЕврАзЭС пошел на убыль.
К тому же в это время на мировых рынках начался рост цен на энергоносители, что способствовало тому, что Россия, а затем Казахстан и Узбекистан, обладавшие запасами углеводородного сырья, на время потеряли интерес к претворению в жизнь интеграционных проектов. В конце 2006 года произошло ужесточение миграционного законодательства России, что было воспринято не только Узбекистаном, но уже и Таджикистаном, и Киргизией как недружественный выпад со стороны России.
В этих условиях реальными поборниками идеи Таможенного союза, как высшей формы экономической интеграции, смогли остаться только Россия, Казахстан и Белоруссия, которые, правда, особо не спешили с воплощением этой идеи в жизнь, но тут грянул экономический кризис, котировки цен на нефть пошли вниз и все вновь заговорили о необходимости модернизации реального сектора экономики, которая невозможна без наличия обширных рынков сбыта. Как следствие, в конце ноября 2009 года главами России, Белоруссии и Казахстана было принято решение об ускорении процесса создания Таможенного Союза. С большим трудом с 6 июля 2010 года ТС начал формально функционировать, но сразу стало ясно, что перспективы его очень туманны. Так не удалось снять все имеющиеся между странами разногласия. Только между Россией и Казахстаном неурегулированными, согласно данным вице-президента «Деловой России» В.Сурвилло остаются 409 вопросов. Видимо поэтому премьер-министр Казахстана Карим Максимов счел нужным отметить, что «в ближайшее время мы проведем работу над ошибками».
Сохраняется недопонимание и между РФ и Белоруссией. Минск настаивает на том, что для эффективной работы Таможенного союза уже сегодня должны быть отменены экспортные пошлины во взаимной торговле. Очевидно, что таким образом Белоруссия рассчитывает получать нефть для своих НПЗ по более низким ценам, в свою очередь Россия и Казахстан считают, что это должно быть сделано в 2012 году, когда завершится формирование единого экономического пространства. Каковы бы не были аргументы Москвы и Астаны в этом споре, очевидно, что «в товарищах согласия нет».
На фоне этих событий медленно, но верно катится к закату будущее союзного государства России и Белоруссии. Краху этого образования способствует и оценка происходящего в соседней стране СМИ России. Если всерьез воспринимать все то, что говорится в российских СМИ о «режиме Лукашенко», может создаться впечатление, что у России на сегодняшний день на постсоветском пространстве нет более серьезного оппонента, чем руководитель соседнего государства, и более недружественной страны, чем Беларусь.
Подобная линия поведения Москвы с огромной обидой воспринимается в Белоруссии, руководство которой дает ясно понять, что не намерено впредь терпеть подобного рода отношения к себе и своей стране. Как следствие, Лукашенко обвиняет Россию в имперском мышлении, которое состоит в том, что «надо взять, завернуть, наклонить, прижать, удавить».
Чрезмерная коммерциализация межгосударственных отношений России и Белоруссии выглядит совсем непонятной на фоне взаимоотношений России с другими «союзниками», например, с Арменией, которая, будучи обычным наблюдателем в ЕврАзЭс, опираясь на дружественную поддержку Москвы, уже смогла «занять» в 2010 году порядка 1,5 млрд долларов, не говоря уже о том, что и по линии межгосударственных отношений Ереван получил от Москвы кредит в 500 млн долларов. При этом очевидно, что состояние армянской экономики, пусть даже большей частью проданной России за долги, таково, что всерьез рассчитывать на возврат этих кредитов в обозримом будущем не приходится. Нам могу возразить, что это «цена» за российскую военную базу, дислоцированную в этой стране и за которую Россия не платит Еревану арендную плату, но ведь и в Белоруссии у России есть военные базы– РЛС «Волга» и 43-й узел связи ВМФ в Вилейке, значение которых для системы военной безопасности РФ на несколько порядков выше, чем находящаяся в фактической блокаде 102-я база, расквартированная в армянском Гюмри. Причем, за базы в Белоруссии, Россия тоже не платит Минску ни копейки.
Между тем создается впечатление, что экономическая интеграция бывших советских стран становится самоцелью внешней политики России на постсоветском пространстве. После неформального саммита руководителей ряда стран СНГ на Украине, приуроченного ко дню рождения Президента Украины В.Януковича, стало известно, что Россия готова отказаться от всех двусторонних соглашений «о свободной торговле со странами СНГ». Взамен Москва планирует до конца 2010 года заключить со странами СНГ многостороннее соглашение о зоне свободной торговли.
Насколько жизнеспособной будет эта идея, покажет время, но уже сегодня очевидно, что подобное решение может обернуться против самой России, так как значимые в экономическом отношении страны СНГ, такие как Азербайджан, Казахстан, Узбекистан, Украина, отчасти Белоруссия и Молдова, смогут развивать торговые отношения с Россией и без вхождения в зону свободной торговли, а слабые в экономическом отношении государственные образования, такие как Армения, Кыргызстан и Таджикистан со своими слабыми внутренними рынками, не смогут стать ни потребителем российских товаров, ни поставщиком необходимых для модернизации российской экономики технологий и сырья, при этом за эту «лояльность» к России им придется платить реальные деньги из российского бюджета. Поэтому, может, есть смысл вспомнить слова первого руководителя Советской России В.И. Ленина, который считал, что «прежде, чем объединяться, нам надо решительно размежеваться».
