«Фундамент России» продолжает трещать по швам: в Ставропольском крае произошла очередная стычка с участием чеченцев. Сторонники формального отделения Ставрополья от Северного Кавказа получили еще один аргумент в пользу своей инициативы, а власти оперативно приступили к тушению разгорающегося национального пожара. Между тем конфликт между хулиганами, увы, уже традиционной национальности и казаками может и должен стать поводом для принятия неординарных мер в области укрепления правопорядка на Юге России.

Попытка «покатать» 15-летнюю казачку закончилась массовыми беспорядками на Ставрополье. Группа молодых жителей города Зеленокумска решила заступиться за несовершеннолетнюю, пожаловавшуюся им на действия местных жителей-чеченцев, попытавшихся силой усадить ее в свою машину. Заступники получили отпор из салона автомобиля из травматического и огнестрельного оружия. Семь казаков и один чеченец получили травмы различной степени тяжести. На месте происшествия ночью собралось около 100 человек, однако милиционерам удалось убедить их разойтись по домам.

Подобные вести с Юга продолжают возмущать, но уже перестали удивлять. Едва ли кодекс поведения чеченца, обещанный Рамзаном Кадыровым, сможет утвердить в головах его адресатов приоритет законов государства и нормального человеческого общежития над законами гор. То, что он будет преследовать именно эту задачу, вообще неочевидно. В то же время государство не в состоянии поставить патрульного возле каждой девушки, которую захотелось бы «покатать» разного рода приезжим. Правоохранительные органы нуждаются в усилении, в качестве которого могут выступить неполицейские формирования.

В начале декабря Госдума намеревается рассмотреть в первом чтении проект закона «О полиции». В обновленный вариант закона «О полиции» включена формулировка о том, что «полиция в своей деятельности руководствуется также законами субъектов Российской Федерации по вопросам охраны общественного порядка и обеспечения общественной безопасности, изданными в пределах их компетенции» (ст. 3, п. 2). На практике это означает, что часть правоохранительных функций регионы могут возложить на неполицейские формирования. Например, на казачьи дружины.

В южных регионах тема казачества всегда была популярна и, если можно так выразиться, «электорабельна». Избирательная кампания в сельской местности до сих пор не может быть проведена успешно без традиционных ритуалов вроде опрокидывания стопки с казачьей шашки или пламенных патриотических речей на «круге». Открытие памятника казаку в плане позитивного влияния на репутацию кандидата/бюрократа ход столь же беспроигрышный, как строительство православной часовни. Создать собственный совет по делам казачества – первейшее дело для серьезного руководителя, озабоченного своим имиджем.

Беда в том, что собственно казачьему движению вся эта пиаровская толкотня вокруг него, как правило, мало что дает. Период возрождения казачьего движения, надо признать, несколько затянулся и наполнен в большей степени болтовней и воспоминаниями об ушедших временах. Возведение казачьих храмов и памятников, безусловно, хорошо само по себе. Однако это взгляд, обращенный исключительно в прошлое. Никаких перспектив «история, застывшая в камне» не открывает. Между тем ответ на вопрос «что делать» для казачества сейчас – один из главных.

Ответ на него дает текущая ситуация в том же Ставрополье и закон «О полиции», который в своем обновленном виде он снимает для региональных властей все препятствия по привлечению к охране правопорядка казачьих обществ. Возможность выполнять эти функции была закреплена за ними мартовским постановлением Правительства, определившим виды государственной службы, к которой могут привлекаться казаки. Сейчас на Юге России существует сильная иерархически стройная казачья организация, которая насчитывает более 600 тысяч человек. Это гигантский резерв, который было бы просто глупо не задействовать в помощь обновленным правоохранительным структурам. Эксперименты с привлечением казаков к охране общественной безопасности в качестве народных дружинников в том или ином виде проводятся во многих регионах, но имеют весьма скромные масштабы.

Социологи, журналисты и правозащитники уже устали напоминать обществу о том, как сильно это самое общество не доверяет милиции. Милицейская форма провоцирует аллергию. Возможно ли снизить градус этого недовольства, внеся в сложившуюся систему новые элементы? На мой взгляд, возможно. На Юге России уровень доверия к казакам выше, чем к милиции. Они исторически выполняли функции охраны правопорядка, и возврат к этой практике был бы весьма позитивным шагом. Особенно в свете последних событий.

Идея поддерживается и «антикризисным» северокавказским полпредом Хлопониным, к слову, недавно принятым в казаки, и Президентом Медведевым, казаком пока не являющимся:

Остается надеяться, что эта инициатива все-таки будет реализовываться и не пополнит печальный ряд благих начинаний, получивших невнятное продолжение, вроде священной войны с воровством на госзакупках. В наделении казаков правоохранительными полномочиями все-таки не в последнюю очередь заинтересована сама власть, которая при помощи традиционных методов уже долгие годы не может совладать с террористическим беспределом на Кавказе. А пожар ксенофобии будет разгораться и дальше, пока власть будет демонстировать очевидную немощь в вопросах наведения элементарного порядка на улицах.

Вот только с самими казаками может случиться загвоздка. Если, как утверждают некоторые, казаки – это национальность (о чём я писал раньше), то ни о какой специализированной казачьей службе не может быть и речи. Это было бы равносильно тому, как если бы в судебные приставы принимали лишь чеченцев. Прежде чем претендовать на общественное служение (а это, кстати, не только полномочия и обязанности, но и довольствие), казакам прежде необходимо было бы избавиться от претензий на национальную обособленность. Иными словами, вопрос стоит так: хотите вы заниматься делом или продолжать ласкающую слух, но от этого не становящуюся более наполненной смыслом болтовню?

Сегодня государство нуждается в поддержке, которую ему может оказать казачество. Верно и обратное. Казаки вне государственной службы – это та самая nulla rosa, от которой осталось лишь имя. Гордое имя, описывающее ушедшее, утраченное явление. Его необходимо наполнить обновленным содержанием, и возможности для этого сегодня есть. Казачество должно либо сослужить обществу столь необходимую службу, либо окончательно уйти в историю.