Мой сосед по газетной странице Бурак Бекдил написал вчера интересную статью, озаглавленную так: «Позаботится ли господин Эрдоган об этой мусульманке?» В то время как г-н Эрдоган не нуждается в представлении, то о женщине, вероятно, всё-таки надо сказать несколько слов.
Это — Сакинех Мохаммеди Аштиани, гражданка Ирана, которая, по сообщениям, приговорена к казни через побивание камнями. Г-н Бекдил задавался вопросом, риторическим, как я полагаю, — мог бы турецкий премьер-министр использовать свой авторитет в Тегеране, чтобы спасти бедную леди от такого прискорбного конца. Кроме того, в своей статье он иронически ссылался на Коран, подразумевая, что, как бы эта книга вдохновляет мусульман на такой «варварский акт», как казнь через побивание камнями.
Ну и у меня, в общем-то, есть, что сказать по этому поводу.
В Коране нет никакого побивания камнями.
Начнём с самого начала. Хотя г-н Бекдил определил побивание камнями как “точную заповедь Корана”, фактически это не так. Во всем Коране нет ни одного слова о побивании камнями. Единственной священной книгой, которая предписывает эту болезненную экзекуцию, является Тора. В исламе побивание камнями появилось как пост-кораническая судебная мера, установленная «хадисами» или высказываниями, приписанными пророку, подлинность которого всегда оспаривалась. Я искренне убеждён, что эта мера появилась из внешнего источника (очевидно – из иудаизма) и, как и многие другие элементы мусульманского права, была включена в ислам с течением времени.
Так что г-н Бекдил просто неправ, думая, что “ум, наполненный благочестивыми цитатами из Корана” должен «молчать» перед лицом вопросов относительно побивания камнями. Очевидно, что можно, и я это делаю, выступать против побивания камнями, в полном согласии с мусульманским священным писанием.
В Коране всё же есть упоминания о телесных наказаниях — таких как удары плетью за супружескую измену или ложное обвинение в этом, а также ампутация рук за воровство. Единственным способом толкования этих заповедей, и это признают не только мусульмане-фундаменталисты, но и критики ислама, является буквальное толкование. (Г-н Бекдил, например, думает, что “заповеди Корана совершенно однозначны…..делай это и не делай это”.)
Фактически же положения Корана всегда интерпретировались метафорически, рассматривалась не только формулировка, но и коннотация (смысловая направленность) священного писания. Эта традиция учитывала, что заповеди Корана по социальным и правовым вопросам были связаны их контекстом, и изменение последнего могло изменить всю картину. Халиф Умар создал первый прецедент, отказываясь выполнять некоторые заповеди Корана об управлении страной, исходя из очевидного факта, что условия, которые вызвали эти заповеди к жизни, изменились. В XIV веке испанский имам Шатиби построил целую теорию об этом в его книге “Maqasid al-Shariah” или «Цели шариата».
Основываясь на таких идеях, кое-какие телесные наказания были признаны устаревшими в некоторых, более гибких школах мусульманского права, таких как, например, школа Ханафи (Hanafi), действовавшая в Османской империи. При султане Мехмеде II, завоевателе Константинополя, ампутация рук за воровство была заменена поркой или денежным штрафом, классифицированными согласно экономическому положению преступника. Побивание камнями также было сделано затруднительным для применения и, как известно, произошло только дважды за все шесть столетий существования Османской империи.
В современную эру исламские богословы, такие как Фазлуррахман (Fazlurrahman) утверждают, что в пределах этой концепции мусульманскому праву нужно придать полностью иное толкование. Эти уч ёные напоминают, что в то время, когда Коран был явлен, телесные наказания были стандартной нормой во всем мире. Кроме того, в VII веке в Аравии не было возможности применить другую форму наказания, тогда просто не было ни тюрем, ни даже бюрократии, чтобы создать и руководить ими. Новый мир, в котором мы живём, говорят учёные, нуждается в новых нормах, которые будут поддерживать «цели» шариата, изменяя его формулировку.
Короче говоря, можно просто сказать, что мусульманское право является гораздо более сложным явлением, чем это видится через «одноцветные» линзы г-на Бекдила.
Да даже и западные законы тоже сложны. Г-н Бекдил вспоминает то, как были «шокированы» западники в 2006 году, когда AKP (AKP — Adalet ve Kalkınma Partisi – турецкая политическая партия, примечание переводчика) попыталась объявить вне закона супружескую измену — так, как это было в турецком своде законов до 90-ых. Я раскритиковал тогда AKP за этот ошибочный шаг. Но, наверное, стоить отметить, что в некоторых западных странах, супружеская измена всё ещё является преступлением. В США, в штате Мичиган, супружеская измена наказывается пожизненным заключением. В Мэриленде за неё налагается штраф, в Висконсине измена рассматривается как “уголовное преступление 1-го класса”.
Вы можете сказать, что эти наказания в американской юридической практике не применяются и будете правы. Но я говорю, что то же самое возможно и с законами о супружеской измене в исламе; подобное, вероятно, пережила Османская империя в ходе своей эволюции.
Проблемы, которые мы испытываем в пост-османском мусульманском мире, являются всплеском фундаментализма и буквального понимания действительности — мышления, усвоенного не только исламистами, но и, как вы можете видеть, атеистами тоже.
