За последние три недели я налетал более 15000 миль, и среди моих пунктов назначения были Москва, Киев, Стамбул и Лондон. Я получил удовольствие от возможности обменяться взглядами с информированными лидерами правительств, бизнеса и «мозговых центров». Перемены – многие из которых слишком отвратительны, чтобы в них поверить – происходят в каждой из посещенных мною стран. Я решил сконцентрировать свое внимание на переменах, происходящих в Турции и России, так как они опасны для национальных интересов США.Турция представляет собой более срочный повод для беспокойства. Светская республика Ататюрка, основанная после развала Оттоманской империи в ходе Первой мировой войны, много лет восхвалялась как просвещенная модель для других мусульманских государств. Турция чрезвычайно важна из-за своего местоположения на границе между Европой и Ближним Востоком (вспомните, что Наполеон как-то сказал: «география – это судьба»), своего большого населения, промышленного потенциала (15-я по величине экономика в мире) и внушительной армии (вторая по величине в НАТО). Более пятидесяти лет после окончания Второй мировой войны Турция укрепляла передовой юго-восточный фланг НАТО против советской/российской агрессии и даже (до 2004 года) против Саддама Хусейна. Турция демонстрировала демократические ценности, находившиеся в поразительном контрасте с мусульманскими деспотиями в соседних Иране, Ираке и Сирии – причем Ирак и Сирия периодически подстрекали курдский терроризм, направленный
против Турции.
Демонтаж светской республики Ататюрка
Но это радужное видение Турции исчезло. Премьер-министр Турции Эрдоган и его Партия справедливости и развития демонтируют фундамент светской республики и проводят исламистскую внутреннюю и внешнюю политику. Этот процесс облегчается коррумпированной негодностью склеротических светских политических партий. Ему также способствовало неуклюжее головотяпство чиновников Евросоюза. Представители ЕС пробудили турецкое стремление к членству, однако были ошарашены, когда европейцы предсказуемо воспротивились превращению 72 миллионов турок в граждан Европы и расширению границ ЕС (стремящегося стать Соединенными Штатами Европы) до пригородов Дамаска и Багдада. Европейцы помнили о словах Наполеона. Турки, по праву гордый народ, возмущены отказом Европы.
Усугубляя свои ошибки, чиновники ЕС заявили, что необходимо ограничить полномочия турецкой армии. Это полностью устроило Эрдогана, потому что он знал, что армия является историческим стражем секуляризма. Усиливая обострение, европейцы настояли, чтобы Турция уполномочила свой парламент, в котором доминирует Партия справедливости и развития, принять на себя правомочия суда по защите светской республики. Все это происходило как раз в то время, когда я был в Стамбуле. Парламент смог отменить некоторые, но не все судебные прерогативы. Другие инициативы – включая предложения по сворачиванию судов, напоминающие о проектах Франклина Делано Рузвельта, возбудивших в 1930-х годах американцев – могут быть вынесены на референдум в ближайшие месяцы. Мои турецкие друзья рассказали мне, что, хотя это и маловероятно, исламистские инициативы Эрдогана, касающиеся конституции, еще могут столкнуться с противодействием избирателей.
Турция подтверждает бессодержательность «вовлеченности» Обамы и объединяется с государствами, поддерживающими терроризм
Внутренняя исламистская трансформация Турции – страны с огромным светским населением, превосходными университетами, развивающимся гражданским обществом и ранее свободной прессой (которая теперь подвергается устрашению) – трагична сама по себе. Однако трансформация внешней политики Турции все больше являет собой очевидную опасность для американских интересов. Внешняя политика «ноль проблем», проводимая министром иностранных дел Давутоглы, афишируется как стремление к дружеским отношениям с ближайшими соседями. Однако на практике это означает союзнические отношения с государствами-изгоями Ираном и Сирией (которую даже президент Обама недавно назвал государством, спонсирующим терроризм). Что еще хуже, сегодня Турция раскрывает свои объятия террористическим убойным отделам вроде Хамаса и Хезболлы, и принимает их руководителей как почетных гостей. Турция принимала президента Судана Башира, которому предъявлены обвинения Международного уголовного суда в преступлениях против человечества. Новые альянсы Турции в клочья порвали – хотя и не до конца – ее традиционный военный союз с Израилем. Турецко-израильские связи были важны, потому что они объединяли две главные военные силы региона, являющиеся также его единственными демократиями. Я присутствовал на встречах, приведших меня в замешательство, в ходе которых Эрдоган сравнивал террористов Хамаса с «мальчиками, бросающими камни по вертолетным пулеметам».
Страна, чье мировоззрение демонизирует противодействие терроризму, - это проблематичный член НАТО, основанного для защиты демократических ценностей, озвученных Рузвельтом и Черчиллем в Атлантической хартии. Это также демонстрирует опасность текущей роли Турции, являющейся непостоянным членом (поддержанным в ходе выборов США) Совета безопасности ООН. Вернувшись в США, я не удивился, узнав, что Турция и Бразилия состряпали схему, призванную предотвратить санкции против Ирана. Турецко-бразильское объявление об «окончании» иранского кризиса с возможным обогащением в Турции части иранского урана побудило наш Госдепартамент объявить о том, что он заручился российской и китайской поддержкой резолюции по слабым санкциям, однако это была лишь ложь, призванная замаскировать разоблачение полнейшего провала «вовлеченности» Обамы. Российский министр иностранных дел Лавров быстро сдул паруса Госдепартамента, подчеркнув, что резолюция далеко не окончательна, и добавив, что «наша позиция по Ирану предполагает необходимость дать им еще один шанс».
Разговаривая с представителями администрации США, я обнаружил удручающую неосведомленность по поводу последствий ужасающей реальности, в которой Турция сегодня является действующим союзником Ирана, а не Соединенных Штатов. Наши чиновники едва ли сознают, что пока Эрдоган и Обама чрезмерно льстят друг другу, Эрдоган использует находящиеся под его контролем СМИ для разжигания популистской ненависти к США. Турецко-бразильские махинации подтвердили бессодержательность иранской стратегии Обамы. Возможно, наше правительство начнет понимать, во что превратилась в Турция. Заместитель министра обороны Турции приехал на мой прощальный завтрак на Босфоре. Вернувшись в США, я получил приглашение на обед к послу Турции в Вашингтоне – блестящему дипломату и другу демократии. Оба пытались убедить меня, что Турция стремится вести за собой мусульманский мир в умеренном направлении и отказывать Ирану в ядерном оружием. На данный момент им не удалось меня убедить, но, по крайней мере, диалог продолжается.
Вызовы со стороны России: более сложные, но менее неизбежные
Вызовы внешней политике США, обнаруженные мною в Москве, более сложны, но менее неизбежны. Это может показаться странным после всех этих лет «холодной войны», во время которых СССР был мировым врагом №1. Умные русские не хотят возрождать даже «холодную войну» с США. Москва готовилась к праздникам, тянущимся с 1 мая и до 65-й годовщины Дня Победы. На московских окраинах я видел плакаты, где в роли праздничных символов были изображены серп и молот. Эти плакаты попали под запрет в центре Москвы вместе с плакатами, изображающими Сталина. Российское правительство хотело показать, что героизм – и огромные жертвы – российского народа победили нацизм, и что Сталин, какими бы ни были его достижения, совершил непростительные преступления. Я стал свидетелем сдержанного, но эффективного разгона просталинских демонстрантов.
Русские со связями, с которыми я разговаривал, сожалели о распаде Советского Союза и высказывались против притязаний военной силы США в Восточной Европе. Но более безотлагательными проблемами они считают (1) исламский терроризм (мусульмане составляют до 20 процентов населения России), подтвержденный недавними взрывами в метро, и (2) экспансионизм Китая, который особенно угрожает огромному Дальнему Востоку России – в три раза превышающему площадь Европы – чье уменьшающееся население составляет лишь 7.5 миллионов человек, в то время как сотни миллионов китайцев живут прямо по другую сторону границы. Экономические двигатель Китая обеспечивает доступ к ресурсам везде, где возможно. Наша разрекламированная "сделка" по санкциям освобождает китайцев от энергетических санкций против Ирана (которые, будучи реализованными, оказали бы настоящее давление на Тегеран). Таким образом, Обама нанес двойной удар, навязав «санкции», которые гарантированно провалятся, одновременно содействуя Китаю в его соперничестве с нашей собственной страной и остальным миром и позволяя ему практически монополизировать доступ к мировым ресурсам.
Политика Обамы побудила русских поверить, что нам не хватает связности. Обама прогнулся перед российскими требованиями и отказался от обязательств по предоставлению противоракетной обороны Чехии и Польше, не получив ничего взамен, как признался на обеде со мной Дэвид Сэнгер, главный корреспондент New York Times по дипломатическим вопросам, являющийся последовательным пресс-агентом президента. Русские сыграли в искусную игру кошки-мышки, предотвратив жесткие санкции ООН против Ирана, но до сих пор они сдерживали себя, откладывая завершение строительства Бушерской АЭС и поставки Тегерану зенитных батарей С-300 (хотя вопиющий пробел в предполагаемом Договоре СНВ позволяет им сделать это, если они захотят). Объявление по поводу новых поставок российских вооружений Сирии дает основания для настороженности, хотя я удивлюсь, если русские попытаются ослабить безопасность Израиля. Освобождение арабов от лишних денег, одновременно досаждая Вашингтону – это знакомая тактика Москвы. Одержимость Обамы ядерным разоружением (мы по-идиотски заявили, что не будем отвечать ядерными ударами на массированное нападение враждебной страны с использованием биологического или химического оружия) помогла русским, позволив им уничтожить устаревшие ракеты, пока мы уничтожаем боеготовые запасы.
Договор о сокращении стратегических вооружений, подписанный Обамой и российским президентом в начале апреля в Праге, настолько абсурдно благоприятствует российским и ослабляет американские интересы, что наш Сенат еще может отказаться его ратифицировать. Питер Брукс, бывший заместитель помощника Министра обороны, сообщил вызывающие тревогу подробности в своей статье в газете New York Post от 14 мая, указав на то, что «русские получили великолепную сделку» по договору «за наш счет». Обама, похоже, верит, что односторонний отказ США от стратегических вооружений стимулирует Иран и Северную Корею подчиниться резолюциям ООН. Следите за ратификационными слушаниями в Сенате. И кто знает, как русские расценили безрассудные замечания Джо Байдена об уменьшающейся российской мощи? В Киеве я узнал, что русские в значительной степени были успешны, заставив Украину – с ее населением в 60 миллионов человек и стратегическим местоположением – вернуться в относительное рабство.
Понимает ли наше правительство последствия стратегического турецко-российского партнерства?
Природа не терпит пустоты. И Россия, и Турция осознают наивную бессодержательность нашей внешней политики. Вместе с остальными миром они услышали, как недавно Обама сказал, что мы являемся сверхдержавой, «независимо от того, нравится нам это или нет». Поэтому я совсем не удивился, когда, вернувшись в США, прочитал о том, что российский президент Медведев совершил государственный визит по приглашению исламистского президента Турции Гюля. Медведев объявил о установлении «полномасштабного стратегического партнерства», которое включает в себя строительство Россией атомной электростанции и энергетических трубопроводов в Турции. Это вряд ли можно назвать новым Варшавским договором или экзистенциональной осью зла. Однако этот процесс нельзя и проигнорировать, заклиная о «вовлеченности» или сводя все, как европейцы, к мягкой силе.
Российско-турецкий альянс, тянущийся от Балтийского до Черного моря, создает новый набор проблем для американской дипломатии. Член НАТО, находящийся в состоянии «стратегического партнерства» с Россией, противоречит более чем полувековой доктрине Альянса. Эта проблема усиливается, когда союзник НАТО становится союзником Ирана и проводит совместные военные учения с Сирией. Мое зондирование в Москве указывает на то, что российское правительство понимает эту меняющуюся динамику и преимущества, которые она дарит Кремлю. Не вижу никаких доказательств того, что то же самое можно сказать и о нашем правительстве.
